Отправлено: 27.02.08 14:17. Заголовок: ...Тем временем в другом хорошем театре... ЧАСТЬ 12

ЧАСТЬ 1
ЧАСТЬ 2
ЧАСТЬ 3
ЧАСТЬ 4
ЧАСТЬ 5
ЧАСТЬ 6
ЧАСТЬ 7
ЧАСТЬ 8
ЧАСТЬ 9
ЧАСТЬ 10
ЧАСТЬ 11

 Отправлено: 28.12.10 00:16. Заголовок: "Фотоаппараты..

"Фотоаппараты" Театр на Юго-Западе, 25 декабря

"Фотоаппараты" - пьеса с выкрутасами и воспитательным моментом прямого действия.
Спектакль поставлен в соответствии и тому, и другому. По словам Мирры, можно уже выпускать листовку: трагическое лицо Матошина и надпись "Нет абортам!"
Ну а если без шуток, то, судя по последним виденным спектаклям, звание первого трагика ЮЗ принадлежит теперь именно Матошину.
Правда, тут роль обречённого зародыша-мальчика способствует: несколько сильных моментов связаны с ним. А ещё - с Санниковым. Во время предсмертного монолога, а потом и смерти Бабочки девочка Маша расплакалась, и понять её можно. Санников, кстати, внешне очень похож на бабочку - как оказалось. Играет он ещё не вполне внятно, но талантливо. Чуть-чуть - и он переступит черту, которую уже переступил Матошин - станет настоящим прекрасным актёром
Что касается Леушина, то в "Фотоаппаратах" он выступает в нелюбимом мною амплуа - ясноглазое существо, в кудрявой головке которого нет места мыслям, а в кукольном сердечке - серьёзным чувствам. В его игре появляется смысл и огонь, только когда он выходит из образа.
Хотя опять же - роль такая: зародыш-девочка при "хорошей матери" Шестовской, тут трудно извернуться.
"Плохую мать" играет Ярлыкова - ещё сильнее огрубив при повторе интонации и манеры из нелюбимого мною амплуа Карины.
Мне не очень верится, что актриса сама решилась на такое - повторять чужие штампы дело неблагодарное. В итоге роль практически пропала.
Cпорных моментов много, спектакль неровный и временами слишком уж неглубокий, очередная смесь "французского с нижегородским" - и тем не менее, он сохраняет симпатичную физиономию ЮЗ - даже в мелочах.



Андрей Санников в роли Шоколадницы
фото С. Тупталова сайт ЮЗ<\/u><\/a>

 Отправлено: 30.12.10 22:33. Заголовок: Ирината пишет: Нап..

Ирината пишет:

цитата:

Напоследок. Вот как думаете, если один из актеров сыграл очень хорошо, вторая – превосходно, а третий – несравнимо прекрасно… кто из них получит больше всего цветов? Правильный ответ: тот, кто на сегодняшний день является любимцем публики. Вне зависимости от прилагательных, отмечающих игру каждого.

Артист, который в тот вечер получил больше всех цветов, потому и является любимцем публики, что в каждой роли, в каждой сцене, в каждом жесте, в каждом взгляде и в каждом слове, произнесенном со сцены, он неизменно и всегда НЕВЫРАЗИМО ПРЕКРАСЕН!

 Отправлено: 31.12.10 01:09. Заголовок: Ольга С. пишет: Арт..

Ольга С. пишет:

цитата:

Артист, который в тот вечер получил больше всех цветов, потому и является любимцем публики, что в каждой роли, в каждой сцене, в каждом жесте, в каждом взгляде и в каждом слове, произнесенном со сцены, он неизменно и всегда НЕВЫРАЗИМО ПРЕКРАСЕН!

Не спорю. Ибо и сама хожу на "актера, получившего в тот вечер больше всех цветов".
Вернее, на него и еще группу товарищей.
Но - объективная реальность показывает, что в тот вечер больше всего цветов получил не сыгравший невыразимо прекрасно, а тот, что был очень хорош.

Спорить больше не буду. Это моё личное, как говорится, ИМХО.
Я не диктую моду, не внедряю личные правила поведения в определенном театре, не говорю, что то или иное - верно.
Я только констатирую факт.
Ну, то есть то, что увидела в спектакле я.
Другие увидели другое.
И это хорошо. Значит, этот театр и этот спектакль манит, ранит, обжигает, и туманит, и дурманит...
А не оставляет равнодушными.

Ольга С., спасибо за мнение!
Приходите сюда, пишите, хвалите... А то ЮЗ направление у нас совсем почти "заглохло"...

 Отправлено: 02.01.11 00:37. Заголовок: Любимые спектакли в ..

Любимые спектакли в любимых театрах...
Их можно даже не смотреть раз за разом.
Они будут преследовать.
Будут сниться.
О них думаешь, думаешь, думаешь, думаешь....................
А потом все равно идешь пересматривать их.
Раз за разом.

Нашла здесь.<\/u><\/a>
Автор клипа пишет:

...Очень долго не могла понять, на какую музыку можно сделать клип по этому спектаклю, как вдруг услышала песню из венгерской версии мюзикла "Шахматы" ("Chess" или по-венгерски "Sakk"). Поет чудесный Геза Эдьхази (Egyhazi Geza)...



А это перевод текста от автора клипа:

Сегодня я был в моей мечте, и я должен победить любой ценой.
В мучительной пустоте давно потеряны дружба, верность, сгорела любовь.
Я танцую неистово, как маленький ребенок катается на карусели. Заканчивается дыхание, я не знаю, почему я говорю: "Отмена". Достаточно сказать: "Вы слишком большой, чтобы кататься на карусели". Что ждет тебя, если ты замедлишь колесо?
Пока неистовый танец заводит меня и других, колесо будет работать. Но когда-то будет достаточно, и я не знаю, если я закончу, где я буду потом. Там, где я начал?

 Отправлено: 06.01.11 02:32. Заголовок: Ирината пишет: Люби..

Ирината пишет:

цитата:

Любимые спектакли в любимых театрах... Их можно даже не смотреть раз за разом. Они будут преследовать. Будут сниться. О них думаешь, думаешь, думаешь, думаешь.................... А потом все равно идешь пересматривать их. Раз за разом.

Для меня такой спектакль - "Маскарад" Римаса Туминаса в Театре им. Вахтангова.
Поэтому - этюд из нескольких частей, прослеживающий, как менялся спектакль с даты премьеры - 21 января 2010 года. Самоцитата отсюда<\/u><\/a> и отсюда.<\/u><\/a>

Посчастливилось побывать на премьере «Маскарада» 22 января и захотелось поделиться своими впечатлениями по этому поводу.
Спектакль удивительный, своеобразный, парадоксальный и одновременно очень логичный, и именно этим он прекрасен. Многие зрители в раздевалке, ошарашенные увиденным, говорили о том, что это «не Лермонтов, а что-то другое». В чем-то они были правы, спектакль Римаса Туминаса не следует традиционным канонам классических постановок, и бессмысленно водить на него нынешних не любящих читать школьников, для того чтобы они потом могли бодро пересказать на уроке литературы сюжет пьесы.

«Маскарад» Туминаса - это скорее размышление на излюбленные темы Лермонтова, разговор об экзистенциальных проблемах, которые продолжают волновать сегодняшних зрителей точно так же, как за полтора века до того поэта и его современников, а еще раньше и другие поколения. Рок, судьба, возможность управлять ею, быть независимым и вести свою игру, мир как театр - вот о чем пьеса Лермонтова и спектакль Туминаса.

Рок, жестокий, неумолимый, закручивает снежные вихри на сцене театра имени Вахтангова, подчиняет себе действие, захватывает в свою орбиту героев, для того чтобы закружить их в бесконечном стремительном вальсе. Лед может обжечь, как и пламя, и ринувшиеся в снегопад страстей герои «Маскарада», обжегшись, застывают безжизненными статуями на сцене.

Туминас повторил многое из своей уже легендарной литовской версии пьесы: и графичную сценографию, и снежный ком, увеличивающийся от сцены к сцене и в конце сметающий главного героя, и пеструю камарилью, длинной вереницей пробегающую из одной кулисы в другую, однако новый спектакль вовсе не стал копией виденного, заиграл своими красками.
Вахтанговский спектакль - это театр в театре, неслучайно декорация очерчивает круг, отделяя просцениум от авансцены, позволяя Арбенину в самом начале первого действия как из зрительного зала созерцать происходящее, вновь убеждаться в том, что он «видит все насквозь», «все тонкости знает». Он наблюдает за остальными даже не как зритель, а скорее, как режиссер, которому заранее известны все сюжетные ходы. Отказ Арбенина от прежней жизни, неучастие в общей игре создают у героя иллюзию, что он может принять на себя и роль драматурга, может в любой момент продолжить пьесу жизни, развернув интригу по своему желанию: усевшись играть в карты за князя, изменить его судьбу, подшутить над Шприхом, заставив его ревновать. Этим можно объяснить слегка позерский тон Арбенина в беседе со Звездичем, самодовольную рисовку. Но Арбенин проигрывает, как только он пересекает границу круга, выходит из зрительного зала на сцену. Сверхличная, надмирная сила вовлекает его в общую круговерть, подчиняет своим правилам, как у марионетки, то ослабляя, то натягивая веревочки. Никакое знание жизни, никакие «опытность и сила» не помогут убежать от безжалостного рока. Возвращение невозможно, и героям остается лишь метаться по кругу, пока жизненное пространство не сузится до кладбищенской ограды.

Все и все подчинено этой сверхсиле, существующей изначально. Неважно, на каком языке говорят герои - русском, французском, грузинском, с интонациями модной эмансипе или обычной провинциальной барышни, соблюдают ли правила светского этикета или же разрешают себе на время, «в маскераде», отступить от него, носят ли фраки девятнадцатого века или выныривают в водолазной маске из века двадцатого, существуют в контексте трагедии или комедии, они - лишь игрушки в руках судьбы. Поэтому, как мне кажется, Туминас, сокращая лермонтовский текст, убрал известнейшие строки из диалога Арбенина и Звездича: «Да в вас нет ничего святого, Вы человек иль демон? - Я? - игрок». Нельзя играть с судьбой и тем более переиграть ее, это иллюзия, за веру в которую Арбенин расплачивается потерей рассудка. И не имеет значения, в какой лик из пестрой толпы воплотится судьба, чтобы покарать гордеца, - в беспутного мальчишку Звездича, Неизвестного или «слугу, человека зимы». Каждый может в любой момент стать орудием рока для наказания другого.

Прекраснейшим олицетворением этой всемогущей силы стал вальс Арама Хачатуряна. Спектакли Туминаса всегда отличались изысканной оригинальностью музыкального оформления, и «Маскарад» не стал исключением из общего правила. Наоборот, музыка является движущей силой спектакля, его энергией. Всесильный рок, воплотившийся в маскарадном вальсе, соперничает с нежной капелью мелодии, созданной Фаустасом Латенасом. Усиливающийся вихрь уносит героев с их порывами и страстями, и, как знак их поражения в битве с судьбой, постепенно стихает нежная мелодия, прерывается французская песенка Нины и молчит пианино, не давая извлечь ни единой ноты, уступая место бурным волнам вальса. Катится снежный ком, как клубок человеческой жизни, упавший из рук усталых мойр, и чем больше он растет, наматывая на себя нить жизни, тем меньше времени остается героям.

Туминас наполнил спектакль аллюзиями, реминисценциями, культурологическими ссылками, создал своего рода сценический интертекст. И в этом тоже сохраняется дух Лермонтова. Те, кому довелось читать книгу Бориса Эйхенбаума «Лермонтов. Опыт историко-литературной оценки», могут вспомнить, как легко наше младшее «солнце русской поэзии» сплавляло воедино в своих ранних стихах образы, мотивы, рифмы, даже отдельные строки других авторов, созревая и превращаясь в великого поэта.

И в «Маскараде» Туминаса причудливо сплетаются уже знакомые нам классические образы и сюжеты. Неторопливо, наслаждаясь, ест черешню Звездич, напоминая о счастливом любовнике из пушкинского «Выстрела», не ведающем, когда его настигнет месть Сильвио; как пресловутое чеховское ружье, которое должно выстрелить в финале, дамокловым мечом повисает над героями сабля Звездича, снять которую актеру позволено только после окончания спектакля; в «пожаре метели белокрылой» погибает подобно андерсеновской балерине хрупкая Нина, превращаясь в статую; ковыляет по сцене хромой бес Казарин, радуясь тому, что удалось вновь втянуть Арбенина в игру.

Нарочитая театральность туминасовского «Маскарада» великолепно сочетается с особенностями вахтанговской школы, так называемой «вахтанговской манерой». Яркость формы, эксцентричность, трагифарсовость переплетаются с психологизмом, создавая настоящее живописное полотно. Страдания героя, снедаемого муками ревности, обрамлены комическими бытовыми сценками.
Актеры еще не до конца сыгрались в дружный ансамбль, порой они сбиваются, путают текст, но это «болезнь роста», неизбежная для любой премьеры. Несмотря на мелкие огрехи, можно говорить о несомненной удаче режиссера и исполнителей.

Прелестна грациозная Нина, женщина-ребенок, очаровательная в своей юной непосредственности. Забавен Звездич, мальчик, играющий в коварного покорителя женских сердец. Обаятелен Арбенин, хищник, затаившийся на время за маской денди, семейного человека и мгновенно срывающий ее, как только его самолюбию был нанесен удар. Блистательно обыграно присутствие массовки, изображающей то публику на балу, то компанию картежников.
Великолепна сцена игры в карты Арбенина и Звездича, дуэль, проведенная Князевым со спокойной насмешливостью, без пафоса или романтического надрыва. Потрясает сцена безумия героя, убедительный пластический рисунок погружения сознания во тьму. Пожалуй, единственное, что пока не совсем удалось Евгению Князеву в роли Арбенина, - это любовь к Нине. Не чувствовалось в нем той «сильной, бесконечной» любви, которая не смогла пережить «обман» и испепелила душу героя, скорее уязвленное самолюбие, обиженное тщеславие. Но спектакль - это живое создание, и, играясь регулярно, он избавится от недочетов, наберет силу, заиграет новыми красками.

******************
В прошлую субботу, 13 марта, довелось вновь побывать на спектакле «Маскарад». Причиной этого, наверное, стало неискоренимое любопытство, желание увидеть, как живет, видоизменяется постановка, понять, повторится ли то «очей очарованье», тот пленительный полет фантазии, воспарившей в снежном вихре во время первого просмотра, 22 января.
И спектакль не разочаровал. Поразил, удивил, вновь заставил задуматься над теми многочисленными метафорами, которыми Римас Туминас наполнил сценическое пространство, над характерами персонажей.

Опять, как и в первый раз, восхитило мастерство режиссера в сплетании образов и мотивов в прекрасное снежное полотно спектакля. Так, Человек Зимы играет в начале первого действия со статуэтками, напоминающими фигурки на свадебном торте, то ставя их рядом на постамент, то пытаясь кружить в воображаемом вальсе. А в конце второго действия закружатся на пьедесталах Нина с Арбениным, каменея, теряя - одна свою жизнь, а другой свою душу и рассудок. Вскинется в страстном монологе баронесса Штраль, возмущаясь, что женщина превратилась в «создание без воли, игрушку для страстей иль прихотей других», и вот уже в следующем действии ее, как безвольную куклу, будут перебрасывать друг другу гуляки-картежники, вовлекая в свои демонические пляски.

Вообще тема демонического проходит через весь спектакль. Подобно хромому бесу неотступно следует за Арбениным Казарин, пытаясь вовлечь его в игру, соблазнить воспоминанием о прежних временах. Сцена на сцене - словно круг ада, пересекая который герой начинает свое мучительное нисхождение в глубину порока. И, как только Арбенин разрывает «союз с добродетелью», вступает в дьявольский круг, вся сцена подсвечивается снизу красным, словно нетерпеливые отблески адского пламени тянутся за своей добычей.
И поистине сатанинской гордыней наполнена душа главного героя. Собственное «эго» и его интересы - вот высшая ценность для туминасовского Арбенина, а вовсе не любовь к Нине. Нина - лишь карта в той игре, которую он пытается вести с роком или с Творцом, сделав ставку на добропорядочное поведение «супруга и отца семейства» как на козырь, должный обеспечить выигрыш. И предполагаемая измена наносит удар не по чувствам, но по непомерному самолюбию. Неслучайно, произнося монолог после смерти Нины, Евгений Князев делает акцент на «я»: «Ужель Я ошибался?» Его пугает не сама возможность роковой ошибки, но закравшееся сомнение в непогрешимости своих суждений.

Мне посчастливилось видеть уже не один спектакль Туминаса, и у меня сложилось впечатление о нем, как о достаточно жестком режиссере, четко прописывающем своим актерам рисунок роли, ограничивающем импровизацию. И эта режиссерская директивность в полной мере проявилась и в «Маскараде». Арбенин в трактовке Туминаса больше напоминает не лермонтовского романтического героя, но «собственника» Сомса Форсайта, столкнувшегося с грубым попранием своих законных супружеских прав и решившего восстановить их силой.
Режиссер даже слегка поменял мизансцены, чтобы подчеркнуть эгоцентризм главного героя. Так, если в январском варианте спектакля Арбенин вместе с другими гостями угощался мороженым, стоя на авансцене, то в мартовской версии героя в этой сцене нет, он не сливается с толпой, но появляется позже, как неумолимый судия, чтобы свершить, по его мнению «правый суд». Он откровенно позирует, актерствует в разговорах со Звездичем, со Шприхом, сильно напоминая тем самым персонажа другого туминасовского спектакля - профессора Серебрякова в «Дяде Ване».
Не в шутку, а всерьез хочется заметить, что в январе Арбенин любил Нину больше, чем в марте, а его эго с января по март явно увеличилось в своих размерах.

Может быть, я ошибаюсь, но мне казалось, что Евгению Князеву мешает эта заданность рисунка, необходимость следовать четкой режиссерской схеме. Неслучайно наиболее удачная его сцена - это потрясающая сцена безумия, сыгранная тонко, пронзительно, до боли щемяще-проникновенно. Сумасшествие уничтожает рамки, поставленные суперрациональным эго, открывает возможность для выражения прежде скрытых чувств, переживаний. Именно в этой сцене мы можем поверить в искренность любви героя, которую до этого ему, видимо, запрещено было показывать, в то, что он «рожден с душой, кипучею, как лава».

Осмелюсь высказать предположение, что не облегчают жизнь актеров и те сокращения, которые претерпел оригинальный текст пьесы Лермонтова. Произведенное «обрезание» местами очень сильно нарушало не столько смысловую, сколько ритмическую структуру текста, мешало исполнителям то обрывочностью строк, то возникающими тавтологиями.

Однако не зря говорится, что недостатки являются продолжением достоинств, а разговор о достоинствах спектакля можно вести бесконечно. На мой скромный взгляд туминасовский «Маскарад» - одна из интереснейших постановок (если не самая интересная), появившихся в сезоне 2009- 2010 гг. И очереди, выстраивающиеся у кассы театра имени Вахтангова, чтобы увидеть ее, скорость, с которой расхватываются билеты на интернет-сайтах, - лучшее тому доказательство.
Что решительно отличало позавчерашний вечер от премьерного, так это настроение публики. Не было настороженности, предубеждения против новаторских режиссерских ходов, а порой и явного неприятия, наоборот, зрители очень живо реагировали на происходящее. Если на первом показе открывающая спектакль пантомима проходила при недоуменном молчании аудитории, то в прошлую субботу каждое забавное движение, мельчайший смешной жест или гримаса встречались искренним смехом. А во время драматических сцен зал застывал в напряженном молчании, вслушиваясь в каждую фразу, пытаясь не упустить ни одного мгновения.

Хочется закончить свой отзыв словами, случайно подсмотренными у девушки, писавшей смс-сообщение в очереди в гардероб: «Потрясающий спектакль, никогда не видела ничего подобного».

******************
Опять довелось (совершенно для меня неожиданно, почти невероятным образом) побывать на спектакле 29 июня и увидеть, как играет другой актерский состав. Разница решительно чувствовалась как в трактовке образов, так и в мастерстве отдельных исполнителей.

Нина Ольги Немогай – совершенно иной образ, абсолютно не похожий на тот, который создает другая исполнительница этой роли Мария Волкова. У Волковой Нина –полуженщина-полуребенок, страстно любящая не всегда понятного, загадочного в своей замкнутости мужа. Она все время тянется к нему, ищет ласки, тепла, старается «разбудить» его своими прикосновениями и поцелуями, растопить лед, пытается даже неловко, по-детски угловато, соблазнять. Может быть, она еще только играет в семью, примеряет роль замужней дамы, следуя усвоенному в школе благородных девиц этикету, но делает это, искренне желая вести себя «правильно», соответствовать своему новому статусу. Ухаживания Звездича для нее досадное недоразумение, и она открыто смеется над его «гусарством», громкой бравадой. Подозрения Арбенина, его беспричинная ревность смертельно ранят Нину Волковой, начинают убивать ее и разрушать созданный ею мир, легкий, светлый, поэтичный. Со смертью Нины из жизни Арбенина уходит музыка, да и сама жизнь начинает застывать, каменеть. Мир замирает в тяжелой неподвижности, и его мрачная архитектура совсем не напоминает «музыку в камне».
Нина Ольги Немогай – умелая кокетка, движения которой дерзки, решительны, просчитанны, слишком раскованны. Ее детскость и непосредственность наигранны, она желает флиртовать, нравиться, испытывать силу воздействия своих чар. Она не принимает ухаживаний князя, но и не отвергает их, не приближает к себе, но и не отталкивает. Она приходит в недоумение, в замешательство, обнаружив яростный темперамент в муже, но мир ее не рушится от потери его любви. И убежденность Арбенина в виновности такой Нины, его уверенность в том, он обманулся в своем «земном рае» уже не кажется пустой и необоснованной.

В спектакле опять произошли изменения в мизансценах. Теперь Арбенин в первом действии уже не смотрит на то, что происходит в круге внутренней сцены, но поворачивается к зрителям. Он, как режиссер, демонстрирует зрителям, что спектакль идет в полном соответствии с его замыслом, как бы призывает их стать свидетелями его правоты, подтвердить то, в чем он не сомневался с самого начала. И знаменитый монолог "Послушай, Нина, я смешон, конечно..." Евгений Князев произносит почти как надоедливую скороговорку, как будто стремится быстрее выполнить бесполезный ритуал. Какие-либо объяснения, поиск доказательств уже не нужны.
Именно безверие Арбенина, его закрытость для "чувств и радостей земных" мешают полностью понять ту трансформацию, которая происходит с героем, когда проснувшаяся ревность доводит его до безумия. Уже который раз мне кажется, что Евгению Князеву не очень удобно играть этого "человека в футляре" в начале первого действия. Ревность позволяет наконец дать выход эмоциям и героя, и актера. Вторая половина первого действия и второе действие сыграны мощнее, интереснее.

Мне показалось также, что в финале реплики лермонтовской драмы поменяли своих хозяев. Почему-то именно Звездич говорит: «Твоя жена невинна», и странно слышать от него ничем не мотивированное обращение на «ты».

Баронесса Штраль Марины Есипенко на мой взгляд проигрывает баронессе Лидии Вележевой. Ей не хватает отстраненной холодности, аристократичности. Хотя Вележеву порой можно упрекнуть в том, что она играет не светскую даму начала века, а резкую тургеневскую нигилистку, в целом ее исполнение больше соответствует духу постановки Туминаса.

Зато соглашусь с другими форумчанами, что Человек Зимы во втором (или в первом ) составе в исполнении Виктора Добронравова интереснее, многоплановее, чем тот же образ в исполнении Олега Лопухова. Если у Лопухова это просто слуга просцениума, смешной и трогательный в своей неловкости, но нарисованный одной краской, то у Добронравова – важный персонаж, не обычный «простец», но человек, пусть и простой, разум и сердце которого в своей простоте и прямодушии обнаруживают истинную способность почувствовать других людей, окружающий мир.
Неслучайно именно с его мизансцены начинается спектакль, и ею же заканчивается. Когда всех остальных, пытавшихся сыграть с Судьбой, уносит, кружа в бурном вихре, вьюга, только Человек Зимы остается на сцене, подхватывает такую же простую, земную женщину с ведрами, и в заключительном их объятии воскресает человечность, остается надежда на то, что любовь и преданность не покинули опустошенный метелями мир.

******************
"Маскарад" 30.12.2010 г.

Побывав на «Маскараде» в четвертый раз накануне Нового года, мне удалось побить личный рекорд посещения театральных спектаклей (предыдущий принадлежал «Карьере Артуро Уи» театра «Берлинер Ансамбль»).

С радостью увидела, что за полгода, прошедшие с последнего похода на «Маскарад» (в июне), спектакль опять изменился, причем к лучшему. Наконец-то Арбенин Евгения Князева «полюбил» Нину и показал свою любовь зрителям, что сделало спектакль более гармоничным, уравновешенным.
Если раньше из фразы «о чести, о счастии моем тут речь идет» реализовывалась только первая часть, и как-то странно, не совсем логично было наблюдать безумие героя, наступившее после того, как он принес жену в жертву своей оскорбленной «чести», то сейчас смысловой акцент был перенесен на «счастие». Евгению Князеву и Марии Волковой удалось убедительно показать это счастье, любовь, связавшую отстраненно-холодноватого, замкнутого, гордого и неприступного Арбенина и порывистую, трепетную, как мотылек, резвушку Нину.
Возникло ощущение, что в спектакле 30 декабря ревность начинала терзать душу Арбенина уже в сцене, когда князь показывал ему браслет, так искажалось выражение его лица и на глазах каменели черты. Если раньше это была лишь легкая тень подозрения, то сейчас герой переживал боль узнавания.

Снова поразило, как Римас Туминас в своих спектаклях создает что-то вроде «внутренней рифмы», когда какой-то образ, жест, появившись в первой части спектакля, повторяется затем и во второй части, наполняясь то синонимичным, то антонимичным смыслом.
Уже в самом начале, когда еще ничего не предвещает беды, возносится над головой Арбенина сабля Звездича, вспрыгнувшего на пьедестал, празднующего в беззаботном молодеческом задоре победу в игре в карты и спасение своей чести. А во втором действии эта сабля останется висеть дамокловым мечом на стене, орудием судьбы, лишившим и Арбенина, и Звездича и чести, и счастья.

Жадно вглядывается Арбенин в лицо Нины, пытаясь разгадать душу этой девочки, понять, как сильна ее любовь, ловя ее взгляд, как нить Ариадны, которая должна не дать ему вновь оступиться в болото «порока и злодейства».
"Как в зеркало, глядясь в твои черты,
Я самому себе кажусь моложе.
Мне молодое сердце даришь ты,
И я тебе свое вручаю тоже".
В конце спектакля столь же неистово-жадно будет он снова смотреть, как застывают сведенные мукой черты лица Нины, черпая в ее взгляде уже не любовь, а смерть, внутренне холодея с каждой секундой, обращая «кипучую лаву» своей души в камень.

Сцена безумия всегда игралась Евгением Владимировичем блестяще, на высочайшем накале, не стал исключением и этот спектакль, исполнение было привычно великолепным. Не сопереживать искреннему страданию его героя было невозможно.
Хороша, как никогда, была и Мария Волкова в роли Нины, живая, непосредственная, очаровательная женщина-ребенок, трогательно-наивная в своем детском простодушии.
И она, и Звездич Леонида Бичевина, носившийся в первом действии по сцене, как непоседливый щенок, не знающий на что направить бьющую ключом энергию, стремительно взрослели по ходу спектакля, испытав впервые в жизни страдание и боль, понимая жестокость «взрослого» мира.

К сожалению, не все исполнители дотягивали до их уровня игры.
Совершенно потерял демоническую составляющую образа Казарина Александр Рыщенков, в котором ничего не осталось от «хромого дьявола». И его монолог о прежних днях, долженствовавший окончательно соблазнить Арбенина к возвращению на круги ада, в компанию картежников, звучал скорее как слезливая пьяная болтовня.
Так и не смог избавиться от нарочитой декламационности Юрий Шлыков в роли Неизвестного, и его финальный монолог, преисполненный ложно-величавого пафоса, воскрешал в памяти рассказы о провинциальных трагиках века 19-ого, рвавших страсти в клочья.
Дешевым балаганом оборачивалось каждое появление на сцене Андрея Зарецкого, игравшего в этот вечер Шприха. Честно говоря, было сложно бороться с желанием, чтобы в конце спектакля на поклонах в речке утопили его, не одного из картежников, за полный развал образа.

К счастью, эти досадные актерские неудачи не смогли омрачить впечатление от прекраснейшего спектакля, и, выходя из театра на улицу, так и не удавалось отделаться от очарования снежного вальса, срежиссированного Римасом Туминасом в центре Москвы.

 Отправлено: 06.01.11 16:08. Заголовок: Svet-Lana, спасибо! ..

Svet-Lana, спасибо!
Вот лично мне после таких постов оч.хочется вставить туминасовский "Маскарад" в список для обязательного просмотра... ну, а в ожидании всенепременно добыть и прочитать книгу Бориса Эйхенбаума.

Ну, а тем временем мы с Lotta...

Три сестры. Мастерская П.Фоменко. 5.01.2011

Вот что удивительно: те, кто общается со мной по театральным вопросам давно, знают – с первого просмотра я узнаю-отмечаю-полюбляю всех более или менее достойных актеров-мужчин, при том, что, и спустя несколько лет ведущую актрису могу назвать «той блондинкой, которая…».
Мастерская Петра Фоменко мне нравится однозначно – и тем не менее, театр ЖЕНСКИЙ. То есть – практически во всех виденных мной у «фоменок» спектаклях ведущее положение занимали женщины (героини и актрисы), за ними были ведущие партии, а мужчины (герои и актеры) составляли очень достойный, но – хор.

Вот и вчера. Да, как следует из названия, ТРИ СЕСТРЫ (Маша – Г.Тюнина, Маша – П.Кутепова, Ирина – К.Кутепова и примкнувшая к ним Наташа – М.Джабраилова) и должны составлять основу. Они и составляли. Да как! Глаз не оторвать!
Мужчины им соответствовали (у меня некоторые нарекания к невнятности есть только к Соленому – К.Бадалову). Но всё таки… всё-таки… всё-таки…

Я хорошо помню таганские «Три сестры», в которых сухому, аж потрескивающему от занудства Кулыгину (К.Желдин) противостоял немыслимый красавец, интеллигент и умница Вершинин (Б.Хмельницкий). Тут в любовном треугольнике всё было понятно и эффектно.
В фоменковском же спектакле Кулыгин и Вершинин (Т.Рахимов и Р.Юскаев)… чем-то похожи друг на друга. Оба они – этакие чуть нескладные говорливые увальни, и даже их прикосновения к Маше практически не отличаются… Так ПОЧЕМУ Маша предпочитает мужу заезжего офицера? Только потому, что тот – военный (а в семье – культ военных; вон – Ольга ходит по дому, накинув на плечи офицерскую шинель покойного отца)… или – ничего нельзя поделать со своим женским нутром, вот и пожалела-полюбила Маша Вершинина – вместе с его говорливостью, неприспособленностью к жизни, нелепой женой, двумя девочками…

Нет, и всё-таки я напрасно отставила мужчин на задний план. Ибо хороши и Вершинин, и Кулыгин… И Тузенбах (К.Пирогов) с его нелепым карканьем-смешком, который передразнивают все, кому не лень – замечательный. И Андрей (А.Казаков) - с таким трагизмом в глазах! – великолепный. А уж какой славный в спектакле Чебутыкин (И.Верховых!).

Но – и всё-таки ДЕВОЧКИ на первом плане!

Про фоменковские спектакли писать трудно. Я поняла, почему. Там мало театрализации, знаков, за которые зацепляется глаз – и мы потом разбираемся-спорим, что означает… ну, вот это – уход Тузенбаха на дуэль в «половинчатой» одежде: на одной руке – шинель, на другой – обычное штатское пальтецо. Или – нянька, что кормит Ирину топленым молочком из горшочка… да и сама в круге света всё доедает его, зачерпывая ложкой – когда спектакль, по сути, уже кончился и зрители приготовились сомкнуть ладони аплодисментами.
Но вот такого – театрального – в спектакле немного.

Там – иное. И это иное – абсолютная, стопроцентно точная естественность, с которой обыденная жизнь переносится на театральную сцену.
Ну, вот как описать… например, прощание Вершинина с Машей, в котором нет ничего эффектного, и даже красивого особо нет – только ее «прощай» и рука на шинели… и любом в плечо любимого…. А потом, когда он уйдет – сгорбленная поза не изменится, и только слезы будут течь под разрывающие сердце слова Кулыгина про то, что – «Маша хорошая»…

Очень точный спектакль.
И другие спектакли Петра Фоменко, которые я видела – очень точные. И красивые.
И театр (повторяюсь!) красивый. Интеллигентный и очень спокойный.

Рекомендовать, правда, не могу: удовольствие посещения Мастерской П.Фоменко – не из дешевых. Но несмотря на это…
Да! Рекомендую!



Фотография с сайта театра.<\/u><\/a>

 Отправлено: 06.01.11 18:35. Заголовок: "Три сестры"..

"Три сестры" Мастерская П.Фоменко, 5 января

На этот раз обошлось без потрясений. Дело, видимо, в авторе, который, будучи когда-то моим, теперь перестал таковым быть.
А сам спектакль - очень хороший, серьёзный, по-настоящему "чеховский" (потому и не мой).
Знаю пьесу почти наизусть, но больше из-за неоднократного перечитывания. Из постановок же вспомнился старый мхатовский спектакль - с "допотопными" - Евстигнеевым-Чебутыкиным и Стриженовым-Тузенбахом. Собственно же сёстры и прочие "главные" практически забылись и даже перепутались с другими - из театра Джагарханяна, например.

У Фоменко выразительны (и прекрасны) почти все. Интересно, что "некрасивого" Тузенбаха и тут играет светлый красавец - Кирилл Пирогов, что придаёт герою (просто даже через внешний эффект) жертвенный ореол - чуть ли не в библейском смысле.
Другой образ, уходящий в глубины - Наталья Ивановна в исполнении Мадлен Джабраиловой - роскошная волчица, живущая инстинктами, твёрдо уверенная в том, что мир вокруг должен существовать лишь для неё и её потомства. И потому возмущённая его (мира) несовершенством. Отсюда её внезапные истерики и вечное недовольство. Очень интересная работа. Ни лицемерия, ни расчёта, ни попыток анализа - просто сосредоточенное и естественое выдавливание чужих с захваченной территории. Во взгляде тёмных глаз - некоторое безумие, какое подчас бывает у гипнотизёров и психиатров - тех, кто имеет дело с подсознанием.
Cами сёстры (Кутеповы и Галина Тюнина) были ожидаемы и ожидания оправдали. Хорошие... но чересчур предсказуемые.
Наиболее интересна, пожалуй, Ольга-Тюнина. Насколько я могу судить, одна из особенностей Фоменко - показ трагедии героев второго плана (Ольга, думаю, относится к ним). Крупная и стройная, в наброшенной на плечи шинели. Совершенно женственные причитания типа " от этого я заболеваю" - и проступающие черты "начальницы". И уж вряд ли она бы вышла замуж за "хорошего человека" - старика, как говорит. Впрочем, очень многое у героев только в словах и выражается.
Так и замечательный Кулыгин-Рахимов всё время стремится убедить себя в том, что он "доволен", что Маша "хорошая и добрая", что сам он умён и удачлив. А глаза, интонации и поза выражают совсем другое - мягкость характера, привычку покоряться судьбе и беспредельную грусть.
Казаков (Андрей) и Рустэм Юскаев (Вершинин) интересны уже тем, что замечательно играют. К тому же Вершинин не совсем обычный - очень простой, безо всякого романтического ореола, даже и не военный по виду (а только по мундиру, который на нём не очень ловко сидит).
Остальные герои довольно схематичны, даже Чебутыкин (ну тут я, похоже, слишком хорошо помню Евстигнеева).

О том, что режет глаз (неприятно или непривычно). Речь об использовании в сценографии и костюмах слишком современных, новых или просто неудачных по фактуре или цвету тканей. Один машин гипюр чего стоит! Она вообще одета очень странно: провинциально до безвкусицы. Это тем более непонятно, что сёстры своим внешним видом должны противостоять вульгарности Натальи. А вот розово-зелёное платье самой Натальи как раз порадовало - ассоциацией с костюмами Юго-Западного "Ревизора" (увы - бывшими). "Бывают странные сближенья" - ведь и шелестящая инопланетная накидка "бесприданницы" очень напоминает накидку Калигулы в ЮЗ.

Что до сути - то призыв жить, НЕСМОТРЯ НИ НА ЧТО в этом исполнении меня не очень воодушевил. Потому как непонятно - это несмотря НА ЧТО? Из-за чего так страдают сёстры? Что мешает им уехать в Москву, коли так хочется? Почему, мечтая о труде, они сам этот труд воспринимают, как каторгу? Почему, наконец, чудесный Тузенбах вызывает у Ирины чувство гадливости (!) - как тогда можно замуж-то за него идти?
Но думаю, все эти ПОЧЕМУ обращены больше к Антону Павловичу - исправно подающему актёрам реплики и особенно настаивающему на паузах (он почти постоянно присутствовал на сцене - к нему они и обращались в случае недоумений).

 Отправлено: 06.01.11 21:15. Заголовок: Без вины виноватые

В продолжение разговора о спектаклях Фоменко хочу вспомнить его шедевр, выдержавший испытание временем, - "Без вины виноватые" в Театре имени Вахтангова.
Снова самоцитата отсюда.<\/u><\/a>

В воскресенье, 21.11.2010, довелось второй раз посмотреть знаменитый спектакль Петра Фоменко, и просмотр этот оставил смешанное настроение легкой грусти и тихой радости. Грусти, потому что именно на этом спектакле чувствуешь неостановимое движение времени, почти физически ощущаешь, как этот шедевр медленно ускользает из объятий настоящего, удаляется, переходя в ранг легенды. Но даже эта грусть не в силах затмить радость от соприкосновения с подлинным искусством, с чудесным миром, творимым силой актерского и режиссерского таланта.

Да, артисты меняются, стареют, и нередки в связи с этим злые замечания критиков о том, что пора бы уже актерам прекратить играть персонажей, вдвое которых они стали старше. Но ведь не возраст играют вахтанговцы, не пытается Евгений Князев быть 20-летним мальчиком, а Юлия Борисова 40-летней примой провинциального театра. Они рассказывают о чувствах, эмоциях, существующих для всех времен и поколений: доброту, щедрость, жажду понимания и любви, желание обычного тепла и участия. Неслучайно запоминается диалог Кручининой и Нила Стратоновича:
«Кручинина: Я ведь странная женщина: чувство совершенно владеет мною, захватывает меня всю, и я часто дохожу до галлюцинаций.
Дудукин: Лечиться надобно, Елена Ивановна; нынче против воображения есть довольно верные средства: с большим успехом действуют.
Кручинина: Да я не хочу лечиться; мне приятна моя болезнь…»
Речь здесь идет не только о природе дара Кручининой, о чудесной болезни под названием «профессия актер», о тех страстях, которые персонажи Островского вдохновенно изображают на сцене перевоплощаясь, кто в убитую потерей сына мать, кто в героя-любовника, кто в комика (об их сценическом успехе мы только слышим), но и об общечеловеческом. Постановка Фоменко подчеркнуто условна в том, что касается места и времени действия, и реалистически-точна в том, что касается чувств и отношений.
Трагизм судьбы матери и сына, потерявших, а потом почти волшебным образом нашедших друг друга, театральный «террариум единомышленников», где смешиваются воедино и ревность, и зависть к чужому успеху, и боль от сознания своего одиночества и бесприютности вахтанговские актеры отыгрывают блестяще.

Несмотря на почтенный возраст самого спектакля в нем по-прежнему есть драйв, кураж, есть «бешенство риска», потрясающее чувство партнера. Невольно напрашивается сравнение из другой, нетеатральной сферы. На многих тренингах по командообразованию группам предлагают выполнить упражнение, когда один из участников должен упасть на руки товарищам стоя к ним спиной. Таким образом проверяется существующее среди людей доверие, готовность положиться на поддержку партнеров. И это «упражнение» вахтанговская «команда» выдерживает на пять с плюсом. Актеры невероятно чувствуют интонацию, настроение друг друга, готовы в любой момент «подхватить» партнера, обыграв его запинку или неловкость. Так случайно споткнувшаяся Максакова вместе с Князевым тут же делает маленькую комическую сценку из этого происшествия, и не всякий зритель догадается о том, что это импровизация, настолько слаженно и органично действует актерский ансамбль.

Увы, за одним исключением: из-за болезни Вячеслава Шалевича его роль перешла к Виктору Зозулину, и удачей эту замену назвать никак нельзя. На мой взгляд Зозулин был не слишком хорош и в роли Пети Миловзорова, но там его негибкость, прямолинейность, отсутствие полутонов закрывала своей эксцентричной манерой исполнения Людмила Максакова, которая может порой подобно Джулии Лэмберт из моэмовского «Театра» и наказать зазевавшегося партнера, украв у него выгодную мизансцену и лишив кульминации. Если Петя Миловзоров и по пьесе находится под сильнейшим влиянием Коринкиной, и такое доминирование одного персонажа над другим оправдано, то в роли Мурова все недостатки Зозулина вышли на первый план. Муров во втором действии спектакля получился абсолютно безликим, несмотря даже на внешнюю фактурность актера, нет в нем властности, той злой холодной и расчетливой силы, которая делает его достойным оппонентом Кручининой, и совместные диалоги Юлии Борисовой приходится вытягивать на своих хрупких плечах в одиночку.

Вообще мне второе действие спектакля нравится больше первого, потому что во время первого действия не покидает впечатление, что там собраны герои из различных произведений, написанных в разной манере: уклончивый, осторожный Муров (Юрий Красков) как будто сошел со страниц чеховского «Человека в футляре», дерзкая, разбитная Шелавина нарисована Мариной Есипенко сочными, резкими мазками, как одна из героинь Фонвизина, а рядом с ними лиричная и нежная Отрадина Елены Сотниковой, напоминающая персонажа повестей эпохи сентиментализма. Несмотря на отличную игру актеров почему-то не создается того ощущения слаженности, ансамблевости, о котором я писала применительно ко второму действию. Каждый хорош отдельно, сам по себе, но нет общей картины, мозаика не складывается в целое.
Во втором же действии связи между персонажами (будь то сходство или контраст) подчеркиваются даже художественным оформлением: фиолетовый шарф Незнамова, в котором он впервые появляется на сцене, гармонирует с платьем такого же цвета Кручининой; с подчеркнутым изяществом нарядов Кручининой спорит нарочитая небрежность закулисного облика Коринкиной, а в финале обе протагонистки появляются в платьях одного цвета, но абсолютно разного стиля. И накинутые героями в вихре карнавального веселья пестрые покрывала своими цветами повторяют разноцветные драпировки, которыми оформлен зал. Во время всего спектакля актеры постоянно играют с этими драпировками, то раздвигая, то сдвигая их, создавая дополнительными цветовыми бликами иллюзию калейдоскопа, в котором мы наблюдаем эту яркую, суматошную, порой смешную, порой трагичную жизнь.

И, уходя со спектакля, ты уносишь в памяти, в душе какую-то частицу этого калейдоскопа, искорку, которая, озарив память даже через много лет, позволит вновь увидеть хрупкую грацию Юлии Борисовой, сумрачный взгляд исподлобья Евгения Князева, вальяжные манеры Евгения Карельских или порывистость Людмилы Максаковой и воскресить воспоминание о чуде.

 Отправлено: 06.01.11 22:38. Заголовок: Снова о "Маскараде"

Только сейчас поняла, что, рассказывая про "Маскарад" Римаса Туминаса могла бы и немного проиллюстрировать свои впечатления от этого спектакляь.
Прибалты-режиссеры славятся тем, что уделяют большое внимание красоте "картинки", и Римас Владимирович - яркое доказательство тому.
Делала в свое время два клипа по "Маскараду", но любимый - один, на песню Frank Duval "It Was Love", его и захотелось показать. Может, форумчанам удастся почувствовать мою любовь к этому спектаклю.

 Отправлено: 08.01.11 01:20. Заголовок: "Самоубийца", РАМТ, 5.01.2011

"Самоубийца", РАМТ, 5.01.2011
Самоцитата:<\/u><\/a>

Веселый, смешной и одновременно пугающий спектакль поставил Вениамин Смехов в Российском молодежном академическом театре.
«Самоубийца» Николая Эрдмана - пьеса, показывающая реальную жизнь 1930-х, скрытую за парадным фасадом в стиле «сталинский вампир».
Оформление спектакля специально подчеркивает эту двойственность советского бытия. Сначала открывается роскошный бордовый занавес с золотой каймой, и зритель видит кадры документальной съемки, на которых в тени высокой колоннады маршируют красавцы-спортсмены, напоминающие античные скульптуры. Но за роскошной колоннадой из хроники, отделенная от нее вторым занавесом, как будто сшитым из рубашек и кальсон, скрывается коммуналка, «воронья слободка», расселившаяся среди обветшавших, обшарпанных колонн. И населяют эту коммуналку отнюдь не античные охотницы или дискоболы, но давно уже столь излюбленные русской литературой обыкновенные «маленькие люди», нелепые, неказистые, одновременно смешные и трагичные, те, чьи интересы, по выражению одного из писателей «натуральной школы», «ограничиваются ценами на говядину, а мечты летают по дровяным дворам».

Именно вокруг такого «маленького человека», Семена Семеновича Подсекальникова, закручивается сюжет пьесы. Поссорившийся ночью с женой из-за ливерной колбасы Подсекальников неожиданно для себя становится объектом внимания представителей самых разных слоев общества, которое пока еще не успели окончательно «разжаловать в массу». Распространившийся по недоразумению слух о том, что герой хочет покончить жизнь самоубийством, притягивает в коммуналку интеллигента Аристарха Доминиковича, художника Виктора Викторовича, мясника Пугачева, кокоток Клеопатру Максимовну и Раису Филипповну и даже отца Елпидия. Все они пытаются уговорить Подсекальникова указать в предсмертной записке как причину самоубийства какой-то свой интерес.

Вениамин Смехов наполнил спектакль многочисленными гэгами, шутками и трюками. Так, в "Самоубийце" появилось шутовское трио, которое в паузах между сценами иронически обыгрывает лозунги наступившего социализма и пародирует стиль представлений новой эпохи. Это трио - материализация столь мучащих Подсекальникова моментов «тик» и «так» («Что такое секунда? Тик-так. Да, тик-так. И стоит между тиком и таком стена. Да, стена, то есть дуло револьвера. (…) И вот тик, молодой человек, это еще все, а вот так, молодой человек, это уже ничего».) Через каждые десять минут эти Тик и Так убивают друг друга, а заодно и молодого человека, стоящего между ними, а потом вновь воскресают для очередного гэга, снижая тем самым пафос ведущихся на сцене торжественных приготовлений к акту самоубийства.

Прозаический текст Эрдмана произносится актерами на повышении интонации, как стихи, порой нараспев, так что порой возникает иллюзия верлибра, комедии, прочитанной в традиции героической драмы. И этот контраст между «низким» бытовым содержанием и обиходной речью и торжественным стилем произнесения становится еще одним источником комического в спектакле.

Легко заметить, что у Эрдмана все персонажи пьесы, за исключением, пожалуй, Подсекальникова и его жены, нарисованы очень остро, гротескно, почти всегда одной краской, и актерам пришлось постараться, чтобы избавить эти схематичные образы от одномерности, наполнить их жизнью, не потеряв при этом острой карикатурной формы.
Актерский ансамбль действовал удивительно хорошо и слаженно. Великолепен был убежденный в своей неотразимости «наглый самец» Калабушкин в исполнении Степана Морозова, который вместе с Маргаритой Ивановной - Еленой Галибиной создал потрясающий комический дуэт. Прекрасна Ирина Низина в роли несчастной измученной жены Подсекальникова, Марии Лукьяновны. Убедителен и органичен Виктор Цымбал в роли «свободного» художника Виктора Викторовича. Прелестна появившаяся в небольшой роли Раисы Филипповны Рамиля Искандер.
Вряд ли так было задумано Смеховым, но, когда на сцене одновременно появились Виктор Викторович, мясник Пугачев и отец Елпидий, то в глаза бросилось, насколько похожи внешне актеры, исполнявшие роли, и грим это сходство только усиливал, как будто подчеркивая, что, несмотря на разность своих требований, все герои по сути близки друг другу, объединены усилием спасти хоть какую-то часть своей жизни (пусть ограниченной, мещанской, никчемной, но все-таки человеческой жизни) от насильно насаждаемого всеобщего блага.

Все эти персонажи, как звезды, окружающие солнце (если такие сравнения применимы в данном контексте) - смысловой центр спектакля - Подсекальникова, отражают трагедию человека, насильно ведомого к коммунистическому счастью и не понимающего, зачем ему вообще нужно это счастье. Но фантастический актерский талант одного из исполнителей подобной второстепенной роли, роли-камео Евгения Редько столь велик, что он своей блистательной игрой невольно сместил орбиты, и его герой затмил собой всех остальных персонажей, оттянул все внимание на себя с самых первых минут появления на сцене и до финального поклона.

Легкий, вертлявый, чем-то неуловимо напоминающий ящерицу в своем зеленом сюртуке, прокрадывается Аристарх Доминикович в комнату Подсекальникова, стараясь опередить других «претендентов» на упоминание в предсмертной записке. В этой роли как ни в какой другой можно наблюдать потрясающую пластику, свойственную Редько, который движется почти невесомо, словно скользит по воздуху. Чего стоит один его вальс вокруг Подсекальникова, переписывающего предсмертную записку, когда он, танцуя, ловко подхватывает падающие бумаги и тут же отправляет их в свой портфель. А невероятная мимика как будто бы гуттаперчевого лица, на котором за время спектакля сменяют друг друга сотни гримас. Редько ни на секунду не забывается, не выходит из роли. Даже в сцене в ресторане, в полумраке, он продолжает жить в образе, и взгляд невольно отрывается от зашедшихся в разухабистой пляске пар (а поверьте, там есть на что посмотреть) и перемещается на находящегося на заднем плане Аристарха Доминиковича, аккомпанирующего на столе, как на рояле.
Редько играет дерзко, остро, гротесково, все время на грани сатиры и балагана, ни на секунду ни на полшага не переступая у грань.

Неудивительно, что Алексей Розин, отлично справляющийся с ролью Подсекальникова, тем не менее теряется в тени такого яркого персонажа, а с ослаблением роли главного героя ослабляется, к сожалению, и трагизм основной темы пьесы и спектакля, темы обычного человека, «который живет и боится смерти больше всего на свете» и хочет «только тихую жизнь и приличное жалованье» и не намерен жертвовать собой во имя какой бы то ни было идеи, пусть самой прекрасной.

Финал спектакля, когда персонажи с траурными повязками на глазах выстраиваются по дороге к светлому и прекрасному будущему, слепые, ведомые такими же слепыми, как на знаменитом офорте Гойи, страшен, потому что он не оставляет никакой надежды. Все погружается во тьму, из которой нет исхода.

 Отправлено: 08.01.11 16:15. Заголовок: ВИДЕО (хоть и короте..

 Отправлено: 08.01.11 16:25. Заголовок: Отсюда. Немного - в ..

 Отправлено: 09.01.11 14:35. Заголовок: Служанки. Театр Рома..

Служанки. Театр Романа Виктюка. 8.01.2011

Очень красивый спектакль. Ну, почти безупречно красивый.
Во-первых, он стильный. По-эстетски прекрасно выгнутые элементы декораций – томный и вязкий стиль модерн, этакий упрощенный повтор безумия особняка Рябушинского, что близ Никитских ворот…Чуть проступающие на мутном стекле лилии… то, чего мы не видим, но о чем постоянно говорится: увядающие в вазах тускло-розовые гладиолусы…Полное отсутствие углов, скривленные линии, овалы…
Всё будто засыпает в приторно-ядовитом запахе увядания… и полуобнаженные мужские тела изгибаются и искривляются… стекааааааают мееееедленноооо – также, как медленно стекают с губ слова, каждое из которых значит очень много и не значит ничего…

Смысл и значение этих слов, как и смысл происходящего действия в этом спектакле неважен – важна форма, важно безумие изгиба, важна красота линии, важен глубокий, почти видимый выдох, упавший с очерченных гримом губ…

В спектакле четыре актера; по факту двое из них (Мадам и Месье) при всей их фактурности и безупречности движений – это, имхо, продолжение эффектных декораций. Спектакль делают двое сестриц-служанок, которых играют потрясающие Бозин и Жойдик.
Потрясающие – потому что в плюс к немыслимой мужской красоте Бог наградил их еще талантом и умением этот талант оптимально использовать, распределять на сцене.

Да-да, это почти безупречно красивый спектакль.
Ах, добавить бы к нему еще энергетики, чтобы каждое движение, каждый изгиб тела, каждое оброненной слово – били бы зрителей током, измучивали ожиданием и после этого – зажигали, как лампочки.
Но – зал практически не зажигается. Да, зал-«тысячник» Сатирикона заполнили поклонники постановки (ах, как я люблю дарение ТАКИХ букетов!)…Но они были в меньшинстве. В зале сидели в основном достаточно равнодушные люди, пришедшие приобщиться к культовому и всё еще модному спектаклю. И – как же они, устав от замедленности модерна, выбираются посреди действия со своих вип-мест! Как бегут в гардероб во время потрясающего финального танцевального бонуса!..

Но я не хочу и не буду никого ругать. Ибо «Служанки» - зрелище и правда специфическое, не каждый способен воспринять его в столь немалом количестве… Меня этот спектакль отчаянно усыляет… хотя вчера сонный песок в глаза бросил лишь первый монолог Мадам; остальное проскочило за счет повышенной энергетики Жойдика-Бозина.

Да-да, красивый спектакль, и с такой красоты хорошо начинать театральный год.
Что и буду делать, несмотря на…
Ну, хотя бы на то, что пятиминутное появление в фойе актера другого хорошего театра Виктора Непомника (пришедшего на спектакль зрителем) было намного более энергетичным, чем пребывание на сцене его однокурсника Нестеренко в роли Мадам.



Еще много превосходных фотографий Кошелева-Самгина - ЗДЕСЬ.<\/u><\/a>

 Отправлено: 10.01.11 01:45. Заголовок: Ещё о "Служанках..

Ещё о "Служанках"

Мой традиционный еженовогодний спектакль - уже третий раз смотрю его в зимние праздники.
Собственно содержание пьесы, сам текст любопытства вызывают немного. Понимаю, что при желании тут можно накопать пищи для мозгов, но вот желания копать как раз таки нет.
Впрочем, неважно. Дело в том, что эстетическое впечатление довольно высокого уровня само по себе несёт огромную смысловую нагрузку. Так что красота музыки, костюмов, декораций и движений четырёх актёров - это само по себе очень много.
В этот раз - уже именно как актёры - очень понравились Жойдик и Бозин. Спектакль труднейший, и, к сожалению, некоторые сцены держатся лишь за счёт внешнего рисунка. Эта общая холодность преодолевается с трудом. Возможно, её просто не считают нужным преодолевать. И всё-таки моменты сочувствия героям (героиням) остаются для меня самыми ценными.

Потому особое внимание - бонусным танцам. Удачно поставленные поклоны имеют большое значение для многих спектаклей. Актёры ещё не до конца вышли из образов, но.... очеловечились, расслабились. И у зрителей снимается напряжение, но и добавляется что-то.
"Служанки" - спектакль с провокациями, он может и раздражать, и не нравиться. Я сама не вполне понимаю своё пристрастие к нему. Неужели сейчас так остро не хватает простой театральной красоты? Именно "простой" и "театральной", потому что по большому счёту в спектакле полно огрехов и по части хорошего вкуса. Впрочем, это прощаешь легко.

О вкладе эстетического впечатления в общий смысл спектакля я всякий раз задумываюсь после "Ричарда".
Конечно, здесь речь идёт о драматургии совсем иного уровня, текст сложный и глубокий. Но иногда моменты "чистой красоты" перекрывают всё.
Я упорно называю роль Бэкингема "декоративной" (условно, конечно). Дело в том, что глубина содержания в ней, как это ни пародоксально, во многом обусловлена внешним рисунком. Ричард играет в свои страшные игры, Бэкингем - в свои. Его красота контрастно противопоставлена ричардову уродству (и этим подчёркивается невозможность понимания между ними и становится понятна обречённость Бэктнгема).
В сцене смерти - опять страшный контраст: прекрасное, полное жизни тело баловня судьбы - и предсмертная гримаса на лице, судорожные вдохи, мертвенный свет.
Конечно, ставнивать эти два спектакля нет никакого смысла, тем более, что главное всё-таки в другом.
Но для меня и в "Служанках", и в образе Бэкингема "декоративность" и стиль перекрывают остальное.

 Отправлено: 10.01.11 15:22. Заголовок: Король-Арлекин. Теат..

Король-Арлекин. Театр Романа Виктюка. 9.01.2010





Два спектакля Виктюка «встык» - «Служанки» Жана Жене и «Король Арлекин» Рудольфа Лотара – могли бы иметь эпиграфом строчки из «Синего чудовища»: Мы все не то, чем кажемся порой друг другу. Видим и не узнаем. Полна иллюзий и разоблачений вся наша жизнь…

В двух спектаклях герои оборачивались «не тем, чем кажемся порой».
Клер и Соланж и так, и этак примеряли на себя маску хозяйки… да только всё время эта маска сползала, ибо велика была. И, чтобы продлить иллюзию и избежать разоблачения, финальным аккордом девушками выбрана была смерть…

В случае втором - Арлекин примерил на себя маску короля. И так удачно, что видели – все, но не узнавал – никто. Да только при этом маска маловатой оказалась: не может гениальный актер всю жизнь играть одну и ту же роль. Даже если эта роль – наиглавнейшая в спектакле под названием «Жизнь».

Про служанок я писала чуть раньше.
Что же до «Короля-Арлекина»… Ну, говорили же мне театральные люди, чьи мнениям можно доверять: Ира, иди и смотри спектакли Пину Бауш… А вот – не пошла. Может, потому и не узнала внятную цитату в начале, а не опознав – не поняла: что, откуда и зачем в первых сценах… Ну, а не поняв – заскучала…

И скучала на всех этих странных движениях, долгих перемещениях героев по странным траекториям, текстовых завываниях… Скучала долго, аж до появления принца Боэмунда с четверкой странных спутников… Вот на этом появлении мысленно сказала «хмммм» и напряглась в ожидании…
И не обманулась – ибо даже не танцевальный фрагмент перемещения по сцене с «оружием», а пластическая сцена объяснения Арлекина в любви к Коломбине и её объяснение в НЕлюбви к Арлекину была выше всяческих похвал.

Выше этих самых похвал были практически все сцены с актерами, из коих, тем не менее, рывком выделялись двое: Арлекин (Дмитрий Бозин) и Панталеоне (Игорь Неведров – и как же я рада, что этот оч.хороший актер смог вырваться из объятий практически уже мертвой Таганки и, кажется, нашел себя в театре Виктюка).
Сцена, которую эти два актера проводят на ходулях – невероятно сложна технически… но она еще и потрясающа красива. Ходули изменяют пластику, превращая актеров в невиданных зверей, каждое движение которых – совершенно.

Я не могу сказать, что в спектакле было много для дрожания нерва. И не было практически ничего, что вскрывало бы душу, ведя железом, обмОкнутым в сурьму по сердцу… Но для глаз в постановке (вот именно в этой, второй ее части) было очень много. Красиво до безупречности. Технично до полной фантастичности.

А уж когда сценический рисунок будто взвихривался музыкой из «Травиаты» - да еще под управлением волшебника – Артуро Тосканини… Вот в эти моменты и возникало на сцене ЧУДО ТЕАТРА.

Ну, и финал… даже не сам финал, а то, что мне безумно нравится в этом театре – поклоны с неизменным выходом маэстро Виктюка, немыслимыми букетами, воздушными поцелуями актеров в зал, своим зрителям…
Это как бы всенепременный заключительный фейерверк, который и завершает это пиршество красоты… И таланта.
Куда ж без него в театре, без таланта-то?



Еще много фотографий Кошелева/Самгина (и вновь они сногсшибательно красивы!) ЗДЕСЬ<\/u><\/a> и ЗДЕСЬ.<\/u><\/a>

 Отправлено: 10.01.11 19:38. Заголовок: "Король-Арлекин&..

"Король-Арлекин" Театр Виктюка, 9 января.

Своеобразный "Триумф воли" от Романа Виктюка.
Как всегда в таких случаях: текст про одно, а вижу я другое.
Вообще-то спектакль про понятное: про лицедейство, про актёрскую (игровую) природу власти и королевскую природу актёра, про взаимоотношения художника и власти, про шута на троне...
Но добавляется та самая эстетика, которая напрочь перекрывает остальное - и вот вам "Триумф воли"!
Очень много немецко-фашистских деталей (оно и понятно: пьеса-то немецкая, тут есть на что опереться): костюм и жесты "плохого" Танкреда, немецкая закадровая речь (похожая на выступления Гитлера перед толпой), культ мужского тела (тут совпадают интересы многих), жёсткий голос Екатерины Карпушиной (даже бестолково-женственный перестук каблучков впечатления не меняет), наконец, особого рода красота и улыбка Дмитрия Бозина - можно прямиком вставлять его в фильм Лукино Висконти заместо Хельмута Бергера.
Сам Арлекин здорово напоминает человека-паука - но ведь это тоже вариант Супермена.

Не могу сказать, что спектакль мне понравился или не понравился. Интересно. Но по форме отсылает куда-то в стародавнюю эпоху символизма - в его простейшем, традиционном и не слишком талантливом варианте (тут я больше о пьесе, чем о спектакле). Всегдашняя актуальность затронутых тем - это же не самое главное в искусстве, а вот по части глубины и нерва - не поражает. Временами невыносимо скучно - когда текст (да ещё в неидеальном переводе) выходит на первый план.
Но в то же время не жалею, что посмотрела. У Виктюка в театре своя ниша, он и нужен, и интересен, и просто очень приятен.

 Отправлено: 10.01.11 21:34. Заголовок: Lotta пишет: пьеса-..

Lotta пишет:

цитата:

пьеса-то немецкая

Вообще-то пьеса австрийская - но, похоже, и Виктюк счел ее немецкой (тем более, язык-то в этих странах один).
Но вот что любопытно: подход к творчеству в театре Романа Виктюка, как мне кажется, отличается от таировского. А ведь уже две (может, и больше, надо посмотреть) пьесы были в репертуарах ОБОИХ театрах.
"Саломея" и "Король-Арлекин".
У А.Таирова главные роли сыграл Николай Церетели.

<\/u><\/a>

У Р.Виктюка - Дмитрий Бозин.

<\/u><\/a>

И еще. Яркие кубы на заднем плане вчерашнего спектакля - явный респект Романа Григорьевича - Александру Яковлевичу.
Кстати: вот какие хорошие снимки Руслана Кривобока нашла я на сайте РИАН<\/u><\/a>!

<\/u><\/a> <\/u><\/a> <\/u><\/a>

 Отправлено: 10.01.11 22:32. Заголовок: Если отставить в сто..

Если отставить в сторону тот факт, что у всех талантливых людей в принципе разный подход к одним и тем же художественным произведениям, главным будет всё-таки разница эпох.
Для Таирова пьесы рубежа веков были родными и близкими, и тут пресловутая актуальность шла даже в плюс.
Пьеса Рудольфа Лотара, как мне кажется, в золотой фонд мировой классики не вошла, а потому Виктюк её воспринимает, скорее, как раритет (хотя, очевидно, интересный лично для него).
... Ну коль есть продолжение темы, то скажу, что на меня со сцены дохнуло чем-то замшелым, несмотря на использованные в качестве реквизита современные вещи, современные ткани в костюмах. Условно-фантазийный мир спектакля тоже вроде бы не из того времени. Но ему придано какое-то декадентское занудство, свойственное именно символистам. Герои полуживые (за исключением Панталеоне), текст полумёртвый.
И на всём этом - печать таланта Романа Григорьевича Виктюка.

 Отправлено: 11.01.11 11:17. Заголовок: http://www.youtube.c..

Еще немного картинки "Короля-Арлекина".
Меня, в отличие от Lotta, что называется, "зацепило" (правда, исключительно вторая часть).
И никакого в ней декадентства занудного, никаких полуживых героев.
Нет-нет, для меня замшелости в постановке не было.
Было много непонятного - но это в первой части. Списываю это как на свою неготовность к конкретному спектаклю, так и на общую театральную малограмотность (ибо всё-таки регулярное смотрение одних и тех же спектаклей дает эмоциональное насыщение, но вот уму... да и сердцу прибавляет недостаточно).

 Отправлено: 11.01.11 23:08. Заголовок: Если среди форумчан ..

Если среди форумчан есть те, кто еще не видел "Берег утопии" в РАМТе, либо те, кто хочет повторить этот опыт, то театр предоставляет такую возможность за треть цены.

Перепост отсюда.<\/u><\/a>

Уважаемые зрители!

На первый "Берег утопии" нового года 22 января для друзей pro_ramt установлены специальные цены: вы покупаете билет на одну часть и смотрите трилогию целиком!
Внимание: в акции участвуют все имеющиеся в продаже билеты.

Для того, чтобы воспользоваться нашим предложением, необходимо:
1. Добавить pro_ramt во френдленту, я добавлю Вас и Вы получите доступ к специальному блогофлаеру (http://pro-ramt.livejournal.com/103051.html).
2. Распечатать блогофлаер.
3. Предъявить его в кассах РАМТа (Театральная пл., 2 или ул. Б.Дмитровка, д. 4), купить билет на трилогию по цене одного спектакля и провести незабываемый день в театре!