Ежегодную театральную премию Союза театральных деятелей России (СТД РФ) "Гвоздь сезона" вручили спектаклю Академического театра имени Вахтангова "Дядя Ваня" по Чехову в постановке его худрука Римаса Туминаса в понедельник.
Торжественная церемония прошла в девятый раз в театральном центре "На Страстном".
"Гвоздь сезона" - особая "профсоюзная" награда, где вердикт выносят коллеги по цеху. В отличие от других театральных премий, здесь выбирают не лучшего актера, режиссера или художника, а лучший спектакль как результат работы не только постановщика и исполнителей ролей, но и всего творческого коллектива. Спектакль-победитель получает главный приз - "Большой хрустальный гвоздь". Номинанты тоже не осталются без наград - каждому вручают "Маленький хрустальный гвоздь" на церемонии, которая всегда проходит остроумно и изобретательно.
CASTING/КАСТИНГ. Театр им.Моссовета. 17.03.2011. Прогон
Бывает, что спектакли ставятся ради одной или, в лучшем случае, нескольких эффектных сцен. Так, в сатириконовских «Деньгах» - это танец Крутицкого с шинелью и его последний монолог. В «Эрмитаже» четыре часа смотришь необязательные сцены «Этих сук», чтобы НАСЛАДИТЬСЯ монологом Зыбина про богатырей и калику перехожего. В мюзикле «Красавица и чудовище» - этаком детском утреннике в богатых костюмах - был шикарный номер «Ты наш гость» с танцующими тарелками, столовыми приборами и прыгающим ковриком…
«Кастинг» поставлен для того, чтобы в начале второго действия Алла Сигалова красиво станцевала Историю Любви с премьером балета из Латвии Алексеем Овечкиным – и номер стОит даже того, чтобы потом выслушать долгий диалог, в котором не обученные говорить «балетные» плохо произнесут слова плохого текста…
Впрочем, о спектакле. Когда-то давным-давно, когда о мюзиклах в СССР знали только понаслышке, да еще по спектаклям цыганского театра «Ромэн», мне посчастливилось на каком-то закрытом показе посмотреть фильм «Кордебалет» («A Chorus Line») с Майклом Дугласом в главной роли. Именно посчастливилось, ибо ничего подобного я никогда раньше не видела, и из Дома Кино, помнится, вышла сильно потрясенная. Это была история кастинга на роли в массовке мюзикла (скорее всего, для Бродвея). Из танцоров/певцов, прошедших на очередной, предпоследний тур, надо отобрать ровно половину. Кто станет счастливчиком? Монолог очередного героя завершался танцем… и на его месте появлялся другой герой. Вот из этих маленьких киноисторий и составлялась основная сюжетная линия фильма. Боковыми ответвлениями были взаимоотношения между персонажами и отношения проводившего отбор режиссера и пришедшей на кастинг «звезды»…
Вчера я всё первое действие недоумевала, узнавая и не узнавая ту, давнюю историю. И дело даже не в том, что все ее реалии перенесены на российскую почву, под засеивание которой и «заточены» тексты…А в том, что действие состоит не из действия, а исключительно из провисов и ляпов…То есть, действие, как ему полагается, не гонят «быстрей, за эпизодом эпизод» - оно бесконечно тянется за счет беспорядочных передвижений по сцене и ненужной массы лишних слов.
Во-вторых, почти все герои, рассказывая о себе «правду», безбожно лгут. Ибо столь ненатуральными голосами произносить сложноподчиненные предложения, при этом «подтверждая» их театральными (но плохо выверенными жестами)… ну, в общем, неправда всё это. Почти всё – неправда.
В-третьих, спектакль, как рыбья самка икрой, набит штампами. Именно так (штамп!) именно в таком месте (штамп!) среди именно таких претендентов (штамп!), по мнению обывателей, и проводятся кастинги. Именно так (штамп!) и ведут себя претенденты на роли, старые артисты, электрики, уборщицы (штамп, штамп, штамп…..).
В-четвертых, в спектакле полным-полно «накладок». Вот – с вахты театра звонит охранник, сообщая, что кто-то рвётся в зал… «Рвавшийся» появляется на просмотре….через час. Он что, заблудился в театральных коридорах? Или (пардон) заскочил в туалет – и надолго? Или, прорвавшись «с криком, с древом», притормозил в сомнениях: а правильно ли он делает сейчас? Или: в самом начале помреж произносит фразу о том, что ему срочно нужны два молодых человека… и двое тут же срываются с места (и это правильно!). Но они же бросаются переносить стулья… хотя это задание им пока не дано. Им вообще ничего не сказано, кроме того, что они НУЖНЫ. Или – долгая сцена объяснения хореографа с возлюбленным (да-да, та сцена, ради которой и поставлен спектакль). Она такая долгая, что успевает надоесть всем, сидящим в зале…и при этом никто из участвующих в кастинге за это время в зал не заглянул…
В-пятых, многие задумки НЕДОРЕАЛИЗОВАНЫ. Так, на сцене несколько раз появляется старенький Анатолий Адоскин в роли бывшего премьера театра… Есть момент, когда радостно разбегаются прошедшие кастинг актеры, когда в зале гаснет свет… И только старая театральная Звезда, словно забытый Фирс, остается на пустой сцене… Трогательно. Пронзительно. И… ни-че-го дальше не происходит.
В-шестых (и это главное) в предфинальном туре кастинга принимают участие столь плохие танцоры, столь непрофессиональные артисты…. что я пожалела кастинг проводивших: это что же за ДРЯНЬ пришлось им отсматривать раньше, если и к финалу пришли люди, пригодные только для сельской самодеятельности?.. И почему они, якобы профессионалы (все, как один!) перестают репетировать или хотя бы держать тело разогретым, когда «начальник» выходит из зала?..
В общем, Академические театры (в данном случае – Моссовета) вполне могут расстраивать второй свежестью (читай – тухлостью) своих постановок. Это печально… Очень печально.
Однако, если любишь ТЕАТР, можно найти в ЛЮБОЙ (буквально!) постановке и приятное себе. И даже не в самой постановке, а… Ну, скажем, в Моссовета прекрасное фойе и достаточное количество буфетов. А если в фойе встречаешь Актера, встрече с которым радуешься, а он радуется тебе… а в зале у тебя ПРИЯТНЕЙШИЕ соседи… Или – на поклонах можно понять, что вот тот, «деревянный» - это Евгений Вальц, игравший сына Иудушки в «Господах Головлевых»… то есть – не совсем уже чужой человек. Да и Галю Боб, одну из «конкурсанток» ты знаешь лично еще с её студенческих пор…
К тому же не бывает спектаклей без МИНУТ ИСТИНЫ. Были такие и в «Кастинге». Когда игра – достойная. И текст забавный. И танец выстроен замечательно…
Да, и еще. Один из героев танцует из «Служанок» - выход Мадам. Когда-то, в первой версии спектакля, движение ставила Сигалова. И это было не нынешнее ломано-тягучее зрелище, это было… В общем, это был шедевр, минутный фрагмент которого мы и увидели. Танцует этот фрагмент актер Антон Говердовский – и нужно непременно запомнить эту фамилию! Ибо он по-настоящему пластичен и энергетичен. Он единственный, кто искренне улыбается, радуясь своему присутствию на сцене во всех фрагментах спектакля… и особенно в финале, когда все в красных фраках… все красивы… Там еще оч.неожиданно и симпатично, когда все герои лазерной проекцией «проявляются» на зеркальной стене… Да и сама стена с отраженной в ней рядами зрителей… Ох… как это напоминает ЛЮБИМОЕ: Банкооооо… Макбеееееетт….
Ирината
администратор
Пост N: 5273
Отправлено: 19.03.11 21:47. Заголовок: Чайка. Театр на Юго-..
Чайка. Театр на Юго-Западе. 18.03.2011
Лично для меня был интересный эффект: над ЮЗ-спектаклем невидимым призраком витала еще одна Чайка. Да, еще не родившаяся, не существующая вовсе, о «виде и количестве перьев» которой мы можем только догадываться… Та самая постановка Бутусова, что объявлена в Сатириконе премьерой на середину апреля. В интонации юго-западных артистов вплетались интонации совсем других исполнителей, зеркало сцены становилось шире и глубже… Честно говоря, призрачная чайка немного мешала вчера – и только ко 2 действию удалось окончательно уговорить себя «выпить валериановых капель», успокоиться и посмотреть замечательную постановку Беляковича – тем более, что, при всем обаянии первого ЮЗ-действия мне больше нравится там действие второе.
Дополнительно: немилосердно-усыпляющим эффектом для меня было вчера непрерывное движение зрачков Аркадиной-Ивановой. Будто глаза старых часов-ходиков «с котом»… нет, будто движение маятника в руке гипнотизера… при каждом фронтальном монологе в публику (а в ЮЗ-Чайке таких фронтальных монологов много) - слева-направо, справа-налево, слева-направо… и меня, уставшую, обволакивала дремота… и приходилось снова буквально включаться в действие… Честно говоря, такая дискретность мне сильно мешала…
Впрочем, речь не о моем физическом состоянии, а о постановке.
Первый, традиционный для ЮЗ-спектаклей диагональный выход героев – в полутьме… сплетение звука трёх гитар… сплетенье голосов… милое домашнее музицирование на берегу колдовского озера – которое лёгко переливается-блестит на заднике… Все герои в белом или светло-бежевом, и только чёрный платок на плечах Маши - «Отчего вы всегда ходите в черном?» - «Это траур по моей жизни. Я несчастна».
Впрочем, до этого бытового диалога Медведенко и Маши, в котором ярко – про 23 рубля жалования, на которые надо кормить семью… а про любовь (свою и чужую) – приглушенно и необязательно… …еще до этого диалога в спектаклевую ровность ворвется диссонанс: резко заскрипит непонятная музыка и двое без лиц сольются в изломанном, ни на что не похожем танце, чтобы превратиться потом в Нину и Треплева. И опять будет диалог прерывающимися голосами, неровный, задёрганный – про тёмнеющий ввечеру вяз, и про девушку-чайку, которую тянет к озеру, и про богему, что собирается в имении… Её актерское, со взмахом-движением тонкой руки выкрикнутое «моё сердце полно вами» пойдет в разрез с его тихим «я люблю вас», в котором каждый звук, как семя, будет брошен в землю… взойдет ли?..
В пьесе (да и в спектакле) много неожиданных сломов ритма из-за того, что АКТЕРСКОЕ постоянно пересекается с ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ. С актерскими интонациями, с театральным напором говорит Полина Андреевна… усталым голосом отвечает ей Дорн… Диссонанс…
И в разговоре Аркадиной с сыном перед спектаклем больше театрального (и даже не из-за постоянно вплетающихся туда гамлетовских цитат… просто – интонационно), чем в словах декадентской пьесы Константина Гавриловича, вот этих знаменитых: «Люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки, молчаливые рыбы, обитавшие в воде, морские звезды и те, которых нельзя было видеть глазом»…
Как забавно: уже вскоре после того, как игра будет прервана на первой же сцене, строчки непонятой никем пьесы войдут в речь других персонажей… а уже после того, как Треплев прославится, цитирование станет обязательным ДЛЯ ВСЕХ… пусть без понимания смысла, пусть искривлено-испорченные, но строчки «киевского мещанина» будет произносить каждый…и этот целлофан, так раздражавший всех тех, которые в льне и мехах – тоже станет обязательным…
Что до актеров, играющих в спектакле… Очень точно попадание Константина Курочкина в Медведенко: совершенная банальность а каждом слове, в каждом движении… а в сумеречном пении слышится только его голос… будто стесняется человек при свете показать то, что и он может быть не как все… может быть особенным. Люблю Алексея Ванина, играющего Дорна. Тонкое, нервное, интеллигентное лицо, и игра такая же дивная: тонкая, нервная, интеллигентная… Хороши и Афанасьев/Шамраев, и Долженков/Сорин, и Барышева/Маша…
…но всё-таки совершенно отдельно в спектакле стоят Олег Леушин/Тригорин, Алексей Матошин/Треплев и Карина Дымонт/Нина.
Тригорин в начале спектакля с интересом и легкой ухмылкой вглядывается и вслушивается в происходящее. Отстраненно, не смешиваясь ни с кем, он, тем не менее, фиксирует каждое слово, движение… запоминает, запоминает, запоминает… Он постоянно в себе, в своих мыслях, в работе. Он заметит и блестящее горлышко разбитой бутылки, и чернеющую тень от мельничного колеса… он пропустит это через себя (возможно, там – в купальне, где будет удить рыбу) и оборотит эти мелочи в заправдошную лунную ночь, которая оживет, затрепещет крыльями ночных бабочек, плеснёт порывом ветра… и навсегда остановит мгновенье, что прекрасно. Он один, он будто затворник. Он не перемешивается с пестрой толпой, как масло не перемешивается с водой… он ОТДЕЛЬНЫЙ. Его будто чуть сторонятся – при том, что на него постоянно равняют каждое свое слово и свой поступок… Ему хорошо с Аркадиной, потому что, несмотря на ее взбалмошное актерство – с ней спокойно, приятно и всё понятно. Аркадина настолько «заточена» на внимание к самой себе (при том, что, несомненно, счастлива присутствием рядом знаменитого писателя), что не мешает ему жить своей внутренней жизнью, не мешает творить… Нина, девушка со странной и нервной душой, которую он сначала заметит не как личность, а как сюжет для будущего незатейливого и небольшого рассказа… от которой он сначала отмахнется, как от солнечного зайчика, бликанувшего по глазам… Нина, которая вскроет его закрытость, и будто вольтова дуга соединит две души… Надолго ли? Душа писателя снова закроется, и маленькая актриса останется одна-одинешенька… Или всё было совсем по-другому – и Нина не справилась с обрушившимся на нее двойным потоком божественной энергетики, когда надо забыть о себе, о быте, и даже об умирающем сыне, когда надо только играть… да еще любить. Заречная и Тригорин расстались… Но откуда тогда жесткость на его лице, откуда такое невнимание к тому, что он раньше так жадно впитывал в себя… откуда вдруг – неожиданное, как нервный тик, встряхивание головой… Да и Нина по-прежнему будет вскидывать ладони к кажущемуся ей повсюду Тригорину… то ли изображая крылья птицы-чайки… то ли желая прикоснуться ладонями в лицу ушедшего из ее жизни, но всё еще страстно любимого человека…
Нина – Карина Дымонт – в спектакле пройдет самый большой путь. Из наивной девочки, которой кажется, что актерство – это просто, приятно и почетно, она превратится в Актрису, способную не просто играть преувеличенными жестами и криком… в ту, через чье неподвижное лицо и лёгкое движение пальцев проходит мощнейший поток энергии… которым может она подпитать и упадающие силы Тригорига, и только начавшие проявляться – Треплева… Может. Но – что бы ни происходило теперь, из легкокрылой девушки-чайки она превратилась в Актрису. Настоящую. И как бы не мощна была возникающая в ней вольтова дуга – она откроет ее лишь на сцене. Ибо она Чайка… нет, она – Актриса… И сколько таких, гениальных и непонятых, пропадет в Ельце… пьяным купцам всё равно… а нарядов, чтобы блистать на бенефисах, у Заречной не будет, пожалуй, никогда…В этом она, увы, не Аркадина…
Алексей Матошин, играющий Константина Треплева, встроен в действие, и в то же время существует в нем совершенно особняком. Удивительно сильный и красивый артист – играющий и даже говорящий в особенной, только ему одному присущей манере… иногда его привычная скороговорка (с расстановкой пауз в самых неожиданных местах) кажется даже сценическим браком… но иногда… вот эти рывки звука его голоса… эти невероятные всплески звуков… Следуешь за героями Матошина, и, как Алиса, попадаешь в волшебное зазеркалье, где всё тот же привычный подвальный Юго-Западный театр… но в то же время – всё по-другому. Волшебно. Нереально-прекрасно. Абсолютно точное попадание в Треплева (так же, как точно попадает актер в танцора Джованни). Вихрь энергетики… ах, не утонуть бы… ах, не заплакать бы вместе со слезами его героя.
Альтернативы для судьбы матошинского Константина Гавриловича нет. Только – уничтожить колдовское озеро (или – не было никакого колдовства? никакого чуда? а был лишь трепещущий морок там – позади). А потом – уничтожить себя.
«Ах, какие они все нервные, эти русские поэты!» - из другого спектакля… но очень верно… И печально. Но ведь и правда – невозможно жить в мире, где в дождливые вечера играют в вечное лото «по гривеннику», где вдохновение уходит, как вода из решета, где долгожданные «новые формы» становятся модными течениями, где гениальные актрисы уезжают третьим классом в Елец на творческие и телесные муки…
Или – стоило потерпеть? И это пройдет, почти забудется… и памятью о почти забытом останется лишь неожиданное, как нервный тик, встряхивание головой…
Ирината
администратор
Пост N: 5274
Отправлено: 19.03.11 22:55. Заголовок: Фото с сайта Театра ..
Неожиданно выпало два чеховских вечера - в ЮЗ и СТИ. Сначала о первом.
"Чайка" в ЮЗ - спектакль атмосферный и энергетичный. И то, и другое - вряд ли чеховское, в традиционном понимании этого слова. Белякович добавил героям пассионарности, а привычную озёрную колдовскую акварель заменил принципиально синтетическим - шуршащими полотнищами полиэтилена и приглушённо-анилиновым мерцанием вдалеке. Вначале появляются сами Чайки - две, обернувшиеся позже Треплевым и Ниной. Картинка - красивая, серые трикотажные костюмы с капюшонами - удачные, танцуют - хорошо. При желании можно задуматься над аллегорией. К сожалению, как только начинается текст, произносимый нарочито театрально, волшебство исчезает. Не то чтобы весь этот постмодернизм не давался актёрам (в "Д-трип" даётся, и ещё как!) - сам текст, похоже, сопротивляется. Что говорят и о чём - непонятно. Но потом началось серьёзное - и стало хорошо.
Главным открытием спектакля остаётся Тригорин-Леушин - собственно, единственный из Тригориных, виденных мною, который интересен, сложен, за каждым словом которого стоит судьба. С прошлого года он изменился. Если раньше был однозначно талантлив, то теперь - вряд ли. Но это не отменяет его всепоглощающую страсть к творчеству. Задумчивый, отстранённый, думающий о своём... конечно, по-житейски безвольный. Ему не так важно, какой из женщин он достанется, к Нине его влечёт жажда неиспытанных ощущений - и тут опять главным стимулом становится творчество, желание получить новый опыт. Вял, безволен, отстранён, скорее всего, не особенно талантлив... Зачем он нужен такой двум ярким женщинам? Вариант "знаменитого писателя" отпадает быстро: Нина, конечно, ведётся вначале на его славу, но во 2-м действии перед нами уже сильная, страстная, женщина (возможно, талантливая), которая не может вырвать из сердца любовь к предавшему её человеку. Героиня Карины Дымонт очень несчастна, но скорее всего, преодолеет всё, ей хватит силы и для жизни, и для творчества, которое будет питаться её горьким опытом. Почему же её герой - уже потерявший себя Тригорин? Возможно, его одержимость творчеством передалась ей когда-то, захватила её... А может, дело просто в том, что Тригорин-Леушин - "птица дивная". Думает о своём, смотрит сквозь, а глаз от него не отвести, врождённый шик и обаяние. Сдаётся мне, что обе женщины запали не на писателя, а на мужчину.
Если Тригорин-Леушин - это прежде всего ОБРАЗ, то говоря о Треплеве-Матошине, имеешь в виду прежде всего ИГРУ. Треплев целиком вырастает из актёрской и человеческой индивидуальности Матошина, собственно открытий здесь мало, зато велика глубина проникновения в чувства героя, очень сильно эмоциональное воздействие... Умный, тонкий, а возможно, и талантливый Треплев попал под жернова неразделённой любви к двум женщинам - матери и Нине, да вдобавок переживает серьёзный творческий кризис. Зацепиться ему не за что, бороться дальше он не может. Отчаяние полное. Он осторожно прикасается к голове Нины, плачет над ней, но она-то слепа к его страданиям. Её страшный крик "Я люблю Тригорина!" - звучит для него, как приговор. Если в прошлом сезоне я относительно спокойно реагировала на сцены Треплева и Нины во 2-м действии, то теперь прекрасная игра Матошина и Дымонт вызывает внутреннее потрясение.
Из других удач спектакля - восхитительный Дорн - Ванин и, что было несколько неожиданно для меня, - Медведенко - Константин Курочкин. На мой взгляд, это его единственная самоценная роль, прекрасно продуманная, вдохновенно сыгранная. Медведенко, всё время скучно жалующийся на бедность его многочисленной семьи, тем не менее, спокойно взваливает на свои плечи ещё одну обузу - несчастную и капризную бездельницу Машу (вряд ли её "отец" помогает им деньгами). А всё потому что любит... И о ребёночке заботится, и хлопот другим старается не доставлять. И в многоголосом хоре его голос солирует не случайно. Голос красивый, человек мужественный и честный - с РЕАЛЬНЫМИ жизненными трудностями. Чехов отказывает ему в уме и душевной тонкости, в способности к "изломам" - и в этом есть что-то несправедливое. Спектакль ЮЗ хотя бы частично реабилитирует ПРОСТОГО человека. И чеховского квёлого интеллигента реабилитирует, выявив в нём трагическое мироощущение. Гордая и страстная Нина, Треплев, на которого свалились все несчастья, духовно раздавленный Тригорин - все они вызывают огромное сочувствие - тем, что хотя бы боролись до конца.
вишенка
Пост N: 3
Отправлено: 23.03.11 16:35. Заголовок: Ирината, СПАСИБО за ..
Ирината, СПАСИБО за отзыв. Потряслась... Не читала это произведение. Если бы не Ваш отзыв.. Короче, я буду на Чайке, билет на руках.
Ирината
администратор
Пост N: 5287
Отправлено: 24.03.11 11:28. Заголовок: Капнист туда и обрат..
Капнист туда и обратно. Театр Эрмитаж. 23.03.11
Вчера – почти что годовщина премьеры. 2 месяца и 2 дня назад впервые Капнист пиесу накропал громадного размеру… и душа моя, взлетев над эрмитажной (чёрной) и при этом александринской (бело-золотой) сценой, впервые рванулась за возком, увозящим «русского Ювенала» в сибирскую ссылку…
Вчера опять «немного не хватило», знаю, что сидевшие рядом со мной хорошие люди сегодня пойдут на второй спектакль подряд - «добирать» эмоции. Сыграли хорошо, хоть и нервно… но нервы не помешали, а может, и помогли спектаклю восторженно бурлить и изливаться лавой вдохновения.
Вчера в этой театральной истории была масса мелочей, приятных нам, постоянным зрителям. Ну, скажем, выскакивая из общей массы на реверанс царю, Даша Белоусова бедром отодвинула (откинула в сторону) молоденькую блондиночку, заменившую Ольгу Левитину в массовых сценах. Всё понятно: блондиночка чуть-чуть не на своем месте стояла, Даше мешала… но получилась-то вдохновенная сцена в «террариуме единомышленников» - так старый и опытный театральный зубр учил молодежь поведению на сцене. Или – как ни крутился в вальсе царь-батюшка (Е.Кулаков), а все время оказывался нос к носу не с молоденькой актрисой, а всё с тем же старым и опытным театральным зубром. (Вот что значит – многолетняя тренировка вкупе с умением и талантом! )
Поняла вчера, почему царь танцует этот самый вальс с поднятым вверх лицом. Чтобы не видно было, как выступили на глазах слезы обиды за российское государство с его правдой-матерью, которая, ЕСЛИ ПОИСКАТЬ, обязательно должна отыскаться.
Еще подумала, что полковник Прямиков (С.Олексяк), видимо, и спит, не снимая сапоги: такой он весь заспанный, взъерошенный, в нижнем белье с незавязанными тесемками… а ботфорты вон как ладно сидят и сверкают. (Вспомнила, как на премьере два года назад, совершенно не зная действия и текста, сняла прямо с губ Богдана Прямикова «вопль натуры нашей бренной», ответив из зала криком ДААААА! – на вопрос Павла I, «хотите всё, задаром, сразу?»… да еще потом, испугавшись содеянного, рот себе ладонями закрыла так, как Прямиков закрывает).
А асессор Неправдин (А.Семенов) очень похож на… ворону. Давно думала, что он мечется, как птица – растопырив крылья. Вчера, увидев, как он склоняет к плечу голову, задорно и нагло блестя глазами, «птичку» идентифицировала. Да – ворона. Наглая такая. И умнаяяяяя!...
Когда сотрапезники раскрывают на прокуроре (Ю.Амиго) красный халат, кажется, что это медленно расходится алый театральный занавес. (И опять же вспомнила, как когда-то моя девушка N., увидев необъятного Амиго в парчовом кафтане, сказала, что он похож на машину «Запорожец» в золотом чехле).
А Алексей Шулин (Капнист) – битый, помятый, с растрепанными волосами – вдруг становится на мгновение сногсшибательно красивым, когда из своего арестантского возка ОСМЕЛИВАЕТСЯ учить сильных мира сего, как на Руси искать Правду.
********** Спектакль, СПАСАЮЩИЙ – от хандры, депрессии, нездоровья. Дай Бог ему долгой сценической жизни! Пусть всё будет у театра Эрмитаж хорошо…
Видела в СТИ два спектакля, оба по Чехову. Общее впечатление: виртуозные инсценировки прозы, режиссура с выдумкой, молодые красивые актёры... несколько очень хороших актёров (независимо от возраста) - и Алексей Вертков.
В "Записных книжках" на сцене выстроена целая веранда, на веранде - длинный обеденный стол, за ним в два ряда (ближайший - спиной ко зрителям) сидят люди: едят настоящую еду (овощи, сыр, потом жареную курицу), переговариваются, произносят тосты... Фразы из чеховских "Записных книжек" - основа происходящего. Эффект присутствия - полный, особенно, для нас - сидящих на 1-м ряду. Места, кстати, не очень удачные: столбы и перекладины "настоящей" веранды не дают разглядеть многих персонажей, а задний план (куда убегает танцевать подвыпившая молодёжь) не виден почти совсем. Однако это оказывается не столь важным: главное - попадание в чеховский мир, в котором оживают давно ушедшие или вовсе не жившие люди, так похожие на нас, в котором лёгкие остроумные фразы, уже проверенные временем, кажутся точными и глубокими. Перед спектаклем в фойе играл "еврейский оркестр", а в антракте одна из безымянных героинь пела в его сопровождении... Да ещё запах яблок и солёных огурцов, минимум грима и безупречные костюмы актёров...
Во втором действии пошёл дождь. С крыши веранды струйками потекла вода, и моя соседка закашляла: и от сырости, и от табачного дыма - ведь герои, не стесняясь, курили - как в жизни. Стало грустнее. Озябшие и промокшие молодые люди прибежали на веранду - пить чай и есть яблоки. Разговоры посерьёзнели. После очаровательного первого действия второе пошло со скрипом. Во-первых, сложившаяся форма уже не предполагала сюрпризов, всё было ясно (зря я так думала!), во-вторых, герои принялись за случаи из жизни, то есть стали рассказывать друг другу наброски программных произведений, которые, может, тоже есть в "Записных книжках", но нам-то знакомы уже по результату. "Анна на шее", "Крыжовник", "Человек в футляре", - что может быть скучнее их схематичного пересказа! Для нас ситуацию скрасил Вертков, пересевший за ближайший к нам край стола и играющий что-то своё (хотя и чеховское). Когда зрители застряли между скукой, грустью и весельем, то есть окончательно погрузились в нужную атмосферу, вся веранда со столом и актёрами вдруг опустилась куда-то вниз, а на её крыше оказался молодой человек в длинной ночной рубахе больничного вида.... и ни больше, ни меньше, как взял да и прочитал зрителям рассказ "Студент" - про голодного и замёршего парня, который в связи с этим весь мир и всю нашу многовековую истории видел в чёрном свете. А когда его отогрели у костра две крестьянки -душевным теплом и разговором на библейские темы, то он вдруг почувствовал себя частью мира и истории и вообще познал взаимосвязь многих явлений. По сути это был моноспектакль, то есть дело серьёзное и не всем актёрам доступное. Вот ежели бы Вертков... Но он уже не похож на студента, а тот парень похож - стало быть, ему и читать. А ведь уже цитировалась чеховская фраза про бесконечную степь, которая, однако, не может нагнать такой скуки, как один человек! Последняя часть спектакля служит полным тому подтверждением. Рассказ "Студент" - трудный, с глубоким смыслом и остутствием внешних эффектов. Тут требуется большой внутренний опыт, трагическое мироощущение. В общем, не поняла я, зачем был нужен такой финал - не по замыслу, а по исполнению. При этом должна признать, что этот спектакль однозначно хороший, и вспоминаю я о нём с тёплым чувством. Хотя, конечно, "Три года" оставили куда более сильное впечатление.
Спектакль "Коктейлианцы" в Малом Драматическом театре на Большой Серпуховской посетили мои барышни. Озвучиваю их впечатления, поэтому коротко. Это вокально-хореографическая постановка. Очень красивая постановка, потрясающая атмосфера, море положительных эмоций! Здесь звучат песни Эдит Пиаф и Марлен Дитрих, неожиданно появляется ведением Мэрилин Монро. Спектакль необычен тем, что перед зрителем разворачиваются не традиционные драматические сюжеты, а новеллы, яркие и неординарные: новелла-анекдот, новелла-драма, новелла-комедия, новелла-детектив, новелла-притча. Все новеллы питает музыка и театр, любовь и душа. Языком танца описывают различные ситуации. И это невероятно красиво, отточенно, мастерски, ярко! В этой постановке объединились театр и эстрада, классика и современность, хулиганство и мера. Захватывает с первых минут и не отпускает до поклонов.
И. КАЛЬМАН. ПЕСЕНКА БОНИ ИЗ ОПЕРЕТТЫ "КОРОЛЕВА ЧАРДАША", АЛЕКСАНДР КАМИНСКИЙ
Ирината
администратор
Пост N: 5293
Отправлено: 26.03.11 23:35. Заголовок: Этот дуэт из оперетт..
Этот дуэт из оперетты "Холопка" сейчас можно увидеть не только видеофрагментом, но и в спектакле-концерте Мосоперетты "Большой канкан". А я когда-то и саму "Холопку" видела - превосходные воспоминания!
Ирината
администратор
Пост N: 5294
Отправлено: 27.03.11 00:23. Заголовок: Еще немного видео с ..
Еще немного видео с великолепным Петром Борисенко.
Достоевский на сцене и на экране - это прежде всего ТРАКТОВКА. В спектакле Гинкаса инсценирован очень важный фрагмент "Братьев Карамазовых" - "Легенда о Великом Инквизиторе". Соответственно действие определяют два актёра: Николай Иванов (Иван Карамазов) и Игорь Ясулович (Инквизитор). Однако не меньшее значение имеет очень действенная массовка, состоящая как из актёров театра, так и из музыкантов ансамбля "Сирин", создающих сложный и интереснейший звуковой фон. Массовка - это собственно "народ", за душу которого идёт борьба различных сил, представленных в романе и спектакле. Это нищие и калеки, будто бы сошедшие с картин Брейгеля. При натурализме деталей здесь очень велика роль условности, так как по сути это "нищие духом", ради которых, возможно, и существует Царствие небесное. Взаимодействие героев и массовки почти постоянное, сложное, таким образом в спектакле задействуются элементы средневековой карнавальной культуры. Если в рамтовских "Будденброках" сценография Бархина показалась мне выхолощенной и нагоняющей в спектакль ещё бОльшего холоду, то в "Нелепой поэмке" она очень удачна. Пространство поделено ассимметрично: справа кирпичная стена, рядом с ней стол со стульями, слева - нечто огромное, прикрытое старым серым полотнищем, вызывает ассоциации с пустыней, с библейскими временами. Когда полотнище снимается, под ним оказывается Голгофа - нагромождение деревянных грубых крестов разного размера. Сооружение это многофункционально: на самом верху Великий Инквизитор в конце концов устанавливает телевизор, обеспечивая "народ" зрелищами (да и чудом заодно). Основа спектакля - два огромных монолога (поддержанных массовкой и партнёрами). Нагрузка на актёров колоссальная, и надо сказать, что как молодой Иванов, так и многоопытный Ясулович справляются с ней блестяще. Известно, что Достоевский не баловал читателей разнообразными типажами, потому мы привыкли представлять себе Ивана Карамазова страдающим интеллектуалом. Николай Иванов типажно больше напоминает Митеньку Карамазова - прямолинейного и искреннего, с простыми земными страстями. Однако внутренне он соответствует именно Ивану, убеждает в этом сразу, и всё-таки возникает некоторый момент неожиданности - очень важный для искусства, так как позволяет взглянуть на героя под другим углом. Этот Карамазов - крепкий, сильный, нервный, в нём нет ничего от романтического героя. Карамазовские "две бездны" и прочие внутренние заморочки волнуют его меньше всего: его душа болит за людей, он в конец измучен мыслями об их страданиях, о невозможности им помочь. Его богоборчество вызвано сознанием страшной несправедливости, царящей в мире. То, что спектакль избавлен от карамазовского привычного самокопания - большая заслуга и режиссёра, и актёра. Углублённый психологизм тем не менее сохраняется (Иванов очень точно играет смену состояний героя), но главный смысл спектакля - общечеловеческий.
Про то, что это ТРАКТОВКА, забываешь быстро, потому что художественные образы спектакля к Достоевскому накрепко не привязаны. Так рассказы Ивана о несчастных детях лишь подводят к дальнейшему: не только дети, но ЛЮДИ (в спектакле - ЧЕЛОВЕКИ) вообще воспринимаются безвинными страдальцами, наказанными незнамо за что (то ли за чужие грехи, то ли во искупление будущей гармонии). Снующие по сцене нищие и калеки, которые то бунтуют, то пугаются, то дерутся, и всё время что-то требуют - это просто ЛЮДИ, то есть не герои и мудрецы, которым следует отвечать за себя и за всех. Великий Инквизитор гладит их по головам, а говоря жестокие вещи, смотрит на них с любовью. ЛЮБОВЬ - не к сильным и мужественным, а к обездоленным и слабым, то есть именно к тем, кто нуждается в защите, объединяет Ивана и Инквизитора, который не смог примкнуть к избранным и вернулся к своей пастве, чтобы ценой собственного несчастья облегчить ей жизнь. Потому и целует его в бескровные девяностолетние уста таинственный светлый гость - жалея его и признавая за ним его правду. И спектакль, на мой взгляд, получился не столько о свободе, сколько о любви - о её необходимости, о том, что только благодаря ей и существует мир - во всём его трагизме и несовершенстве. Несомненно, что такую тему могли поднять лишь актёры очень высокого уровня. Ясулович и Николай Иванов играли так сильно, как я давно уже не видела в "других театрах". Молодая энергетика Карамазова, его нетерпеливость, максимализм - и запредельная трагическая мудрость Великого Инквизитора в сочетании с режиссурой Гинкаса, прекрасной сценографией и музыкальным оформлением - в результате очень глубокий и... жизнеутверждающий, несмотря ни на что, спектакль!
Пост N: 217
Info: ...Как причудливо тасуется колода...
Отправлено: 28.03.11 15:16. Заголовок: В театре «Ленком» – ..
В театре «Ленком» – премьера. На сцене, которую всегда отличали искрометность, ирония, несерьезное выражение лица, вдруг ожил ибсеновский «Пер Гюнт», с которого когда-то началась новая страница в истории драматургии.
«Пер Гюнт», которого невероятно трудно читать, и в «Ленкоме» это признают. Потому и заказал Марк Захаров новый перевод сложнейшей пьесы, разработал новую сценическую композицию и легко, безо всякой претензии на глубокомыслие, рассказал о непростых, экзистенциальных вещах. Пер Гюнт – новый тип героя, сформировался на стыке XIX - XX веков. Неплохой, нехороший – неоднозначный. Блудный сын, вечный скиталец, он дерзок и отважен, притом себялюбив и несдержан. Всю жизнь бродит по свету, следуя искушениям и удовольствиям. В итоге теряет все, что любит. А заодно и себя самого. Захаровский результат – происходящее на сцене энергично, эмоционально, иронично, весело. Со множеством зашифрованных смыслов. Философская фантазия с элементами фольклорных мотивов. Режиссер признается, что поразмышлять хотелось о вечном и о сегодняшнем – о поиске смысла жизни, о ценности каждого ее дня.
…Когда в одном из самых любимых театров на любимом спектакле – переаншлаг, прикладываешь титанические усилия, чтобы насладиться, да еще не с традиционных мест… хорошо, что хоть сторона зала была традиционная.
В общем, эрмитажное «Ким-танго» - это не спектакль. Это нечто большее… или нечто меньшее… и это зависит от того, есть ли желание отдаться эпосу нырнуть в позитив… Я, например, ныряю в него уже восемь, что ли, сезонов… готова перетерпеть «безкимтанговую» жажду какое-то время (увы – предстоит…) с тем, чтобы всенепременно вновь прыгнуть когда-нибудь в живительную радость этой постановки.
Это – 52 (а может, больше или меньше; начинала считать неоднократно, но к середине, расслабляясь в восторге, каждый раз сбивалась со счета) куплета, не связанные друг с другом ничем, кроме авторства Юлия Кима. Это разноцветные камешки, которые, как в море, бросаются в зал… и по залу расходятся круги восторга и радости.
"32-я цифра запева и 34-я цифра припева" возникают в самом неожиданном контексте… и вот уже «гордый горец из города Гори» напрямую связывается с черным котом, которому надо перейти дорогу; и с тем самым баснословным… эээээ… мчудаком, что «глядит на меня из трюмо»; и с учителем географии, имевшим «свору охотничьих собак» с чуднЫми «названиями»; и со столетней давности убийством Чарли-стукача в чикагском баре; и с забавными Ангелами, находящимися в постоянном поиске себя…
За полтора часа спектакля можно объехать весь мир, побывав и на Камчатке, и в Бразилии, и в Украйне, и в туркменском города Ташаузе, где, конечно, нет «пирамид и античных колонн», но где живет воспоминание о чудесной девушке Люсе…
А еще – за те же полтора часа на сцене окажутся (виртуально или «во плоти») и Маяковский, и Оффенбах, и Грибоедов, и Пушкин, и «покойный Мицкевич», и композитор Владимир Дашкевич, и Довженко с Короленко и Евтушенко… и знаменитый когда-то в СССР Григорий АлександрОвич (ныне – кантор мюнхенской синагоги) споет «тем самым голосом, как когда-то» о том, что «в синем небе луна проплывает»…
По сцене пробежит стая «дрессированных такс» (настоящих!) и пингвин, «над снегами парящий» (в этой ответственной роли сейчас Александр Андриевич; он же выходит и Пушкиным, и критиком…). Да-да, теперь среди танцующих пар нет самой эффектной и самой моей любимой… Много молодежи на сцене… но это всё – печальные замены…
А вот «красное танго» вчера было сыграно-протанцовано с максимальной страстностью и было таким красивым… ах ты, Боже мой… вот на что смотрела бы, не отрываясь, снова и снова… Потрясающе красиво и печально – при том, что за минуты до этого зал ПОЛЁГ от хохота, когда алкоголик из «прелестной Костромы» попытался рухнуть на крайние ряды… Зал еще раз оживится, когда под «ты ж мене пидманула» по рядам двинутся стопочки горилки с вкусно пахнущим чесночком сальцем на закуску… и самый наш любимый «хохол» (да-да, вот этот – с огромными тёмно-бархатными глазищами) распугает своим напором стайку скромных еврейских девушек…
В общем, «Ким-танго» это… …это – «так надо, я уверяю вас: ТАК НАДО! К чему сомненья? Сомненья ни к чему»… …это то, что помогает идти по жизни, не замечая препятствий, то, что заставляет сердце ритмично стучать в оптимистичном танговом ритме: раз-два-три-четыре, раз-два-три-четыре!
Как это у меня часто бывает, по второму разу спектакль пошёл лучше. Дело не только в особенностях личного восприятия: какое-то время назад он был ещё недопечённым и у актёров бОльшая часть сил уходила на то, чтобы держать внешний рисунок. Теперь можно и в глубину идти. Леушин и Матошин, как всегда, замечательный тандем, при том, что "такие разные". Леушин СОЗДАЁТ ОБРАЗ, вроде бы ничего не имеющий общего с ним самим, Матошин - проживает жизнь героя, находя с ним какие-то точки соприкосновения и опираясь на них. Соответственно и герои разные: Леушин - чудесная девочка-"зародыш", Матошин - обречённый "зародыш"-мальчик. Матошину, пожалуй, лучше всего удаются такие роли - "обречённые", с долгими паузами, наполненными максимальным страданием обычного человека, ставшего жертвой обстоятельств. Джованни, Треплев и теперь вот Топорков - очень сильные и зрелые работы.
Ещё из очевидных удач спектакля - "абсолютно прекрасная" Алеся Шестовская в роли "хорошей" мамы и Санников-Бабочка. У Санникова наконец-то объявилась некоторая фиксация движений и поз, а отсюда бОльшая выразительность и даже красота. И вообще ему полезно быть на сцене главным. Конечно шика и декадентской иронии Шахета и него не будет никогда, но есть своя ирония и вдобавок глубинный трагизм "несостоявшейся жизни" - это совершенно необходимый для ЮЗ "третий" герой (ох, как же всё-таки жаль, что НЕ ОН - новый Хлестаков! это моя личная беда).
Стиль самого спектакля я бы определила, как "сентиментальный кич для духовно продвинутых", который так бы и остался кичем, если бы не специфическая энергетика ЮЗ, прикрывающая недостатки пьесы. К сожалению, привкус "социального заказа" всё равно слишком резок. Пьеса искусственно сконструирована, многое просто высосано из пальца. Ну за каким лешим героев понесло в Америку? То есть объяснить это как раз можно (как и всё, что сконструировано), но уж больно дешёвые объяснения. Скверно то, что для оправдания творческого порыва Топоркова, на котором частично держится сюжет, автору понадобилось завершить пьесу очень слабым и насквозь литературным монологом - и это после великолепной последней сцены, когда "мама" Шестовская и "дочка" Леушин мечтают о будущем, а погибший "зародыш" Матошин лежит, запрокинув голову, и его слёзы видны, пожалуй, лишь нам - сидящим высоко на 6-м ряду, но это так правильно и хорошо - переживание собственной трагедии уже после "смерти". Последний монолог Топоркова, невразумительный по смыслу, заставляющий зрителя ломать голову, что же за снимок сделал герой и почему у тех, кто его видел, такая странная реакция, - снижает накал финала. Да и вообще... если уж так важно завершить линию с "фотоаппаратами", не стоило бы подчинять спектакль именно ей (тем более, метафора эта кажется притянутой за уши).
Ирината
администратор
Пост N: 5321
Отправлено: 04.04.11 14:25. Заголовок: Фотоаппараты. Театр ..
Фотоаппараты. Театр на Юго-Западе. 3.04.2011
Говорят, что ребенок в утробе матери знает всю мудрость мира. Рождаясь, он кричит от страшной боли… и в этот момент забывает все, становится «табула раса», на которой писать приходится буквально с нуля. Спектакль «Фотоаппараты», если свести его К ТЕМЕ (т.е. – «про что?») – яростная пропаганда вреда… абортов, борьба за право сохранения жизни – раз уж она зародилась по Божьему велению… или по материнской беспечности.
Но, как всегда бывает в хороших театрах на хороших спектаклях, «про что» отступает на второй план, выдвигая вперёд «как». А вот это самое КАК было просто великолепным, в духе, стиле и страстной энергетике лучших спектаклей Юго-Запада. Кроме того, как в ЮЗ-«Комнате Джованни» лично для меня не важно, что показанная история любви – это история любви геев. Я вижу историю о том, что бывает с людьми, которые не сразу поняли: они и есть те две половинки единого целого… а то, что по недосмотру судьбы рождены однополыми… ну что ж, бывает и такое.
Так и с «Фотоаппаратами». Если внешне-пропагандистский слой (только вчера прочла на одном из форумов, что он-то как раз в спектакле «не слишком внятный») отодвинуть в сторону, то спектакль будет – про несостоявшиеся судьбы. То есть – не случись так, что человеческий зародыш пяти недель от зачатия прекратил своё существование, когда-нибудь он сделал бы самую гениальную фотографию за всю историю человечества. Что было бы на этой фотографии – не узнает теперь никто… Впрочем, у судьбы мог случиться еще один поворот – и не было бы гениального фотографа Топоркова, а долгую несчастливую жизнь прожил бы занудный обыватель: мокрая от дождя спина (забыл зонт), сгоревший комп, заболевшая собака…. и так изо дня в день. Но любая из этих судеб не состоялась, потому что… Вот потому что не состоялась.
Ну, а теперь снова вернемся к «как». Ярко. Именно ярко – потому что световики, как всегда на ЮЗ, работают замечательно, и лодка, на которой мистер Аарон (он же – Харон) перевозит Топоркова, как по воздуху, плывет на руках артистов сперва в кроваво-красном… потом в мертвенно-синем свете… а потом герой падает в полную черноту. Или – позади героев, долго-долго ожидающих на берегу этой самой лодки – колышутся в тумане призрачные бестелесые тени…
А как потрясающе начинается второе действие – когда рушится стена из мягких мешков, и по ним, в полутьме, стремительно СТЕКАЕТ лавина – то ли ползущие люди, то ли насекомые, то ли (раз уж тема такая!) сперматозоиды. Бурлящая и перехлестывающаяся лавина пересекают сцену, взлетает на стену брызгами из полуобнаженных мужских тел… и откатывается назад. Давайте не будем раздумывать-объяснять, что это было – но это было потрясающе красиво! Энергетика в спектакле, и без того заявленная лучшими, самыми энергетичными актерами ЮЗ – Алексеем Матошиным и Олегом Леушиным (именно они играют зародышей, будущих мальчика и девочку, Топоркова и Говоркову) многократно возрастает за счет ансамблевости. Все вместе – в беге ли, в танце, во всё возрастающем пении (дивный Окуджава!) или имитации капель дождя. Или – все по-разному, но с одинаковым мощным драйвом. А уж какая шикарная физическая форма у актеров ЮЗ, когда они одномоментно встают на голову – ап!
Леушин с Матошиным лучшие в актерском плане – это однозначно. А еще – такие разные и такие красивые! При этом (замечание моё, не как зрительницы, а как женщины): когда на актерах замечательный минимум одежды, который еще не стриптиз, но – сценический костюм… да и актеры – один другого краше… В общем, это восхищенные АХ! и УХ ТЫ!
Но и именно по-актерски – эти двое многое умеют и преподносят так красиво и эффектно… заглядение! И это при том, что текст иногда интересен.. но иногда он… простите, не классика… Так себе текст. И последний монолог Топоркова-Матошина… в общем, хоть порви себя на сотню маленьких медведей – если текст слабый, он не поставит точку чернилами катарсиса.
Зато сцена предфинальная – потрясающая. Это когда подросшая в чреве мамы очаровательно-кудрявАЯ и голубоглазАЯ Говоркова-Леушин, веселясь и стуча ножкой по ее животу (изнутри!) спорит-беседует-хохочет-фантазирует с матерью – и о своем будущем имени (и даже о поле!), и о том, как однажды в больших белых шляпах они будут сидеть на берегу реки и ловить рыбу… и выпускать ее… а рядом будет стоять серебряное ведерко с шампанским… и они весело будут фотографировать всё вокруг… а потом приедет папа… А рядом, в полутьме, будет сидеть вторая, несостоявшаяся мама. У которой впереди не будет ничего… и только вот сейчас у ног ее будет лежать сын… нет, тень сына - сногсшибательно красивого и талантливого… Сына, который никогда уже не родится.
«Отелло» драматического театра г.Канска, 8.04.2011
Театральный сезон 2010-2011 гг. проходит для меня под знаком «Отелло»: сначала был някрошюсовский, потом остермайеровский, а вчера в Центре имени Мейерхольда довелось увидеть вариант Канского драматического театра в постановке Романа Феодори. Не скрою, были сомнения, стоит ли идти на этот спектакль, но любопытство к счастью победило, и позволило состояться знакомству с интереснейшими работами, как режиссерской, так и актерскими. Хотя, описывая каннского «Отелло», боюсь, не смогу удержаться от невольных сравнений с двумя другими.
Первое, что привлекало внимание в канском спектакле, - интересная сценография Даниила Ахмедова. Сцена представляла собой деревянный помост, выстроенный в форме буквы «Г» и вдававшийся в зрительный зал. В помост были встроены периодически поднимавшиеся и опускавшиеся конструкции в форме рам, превращавшие порой героев в живые картины, и люки, из которых появлялись и в которых исчезали персонажи спектакля. Переднюю часть основной сцены засыпали песком, а на боковой сцене были устроены два бассейна с водой, тайна назначения которых открылась только в конце спектакля. Венчала угол боковой сцены корабельная мачта, которая вращалась над головами зрителей, создавая впечатление движения, полета. <\/u><\/a>
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 24
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
Потряслась... Не читала это произведение. Если бы не Ваш отзыв.. Короче, я буду на Чайке, билет на руках.
) 
<\/u><\/a> 
<\/u><\/a> 
<\/u><\/a> 
<\/u><\/a> 
<\/u><\/a> 
<\/u><\/a> 
<\/u><\/a> 
<\/u><\/a> 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума