Как и пообещала...
Посвящается genevyev"e , первой читательнице сего опуса, первому язвительному критику этой критики...
Театр Табакова, "Рассказ о семи повешенных" по Л.Андрееву. Реж. Миндаугас Карбаускис.
Совершенство сценических отношений героев - друг с другом, со зрительным залом, со своим собственным внутренним миром, принятое сначала за безупречность актерских работ, оказалось безупречностью работы режиссерской. Похоже, актеры сыграли здесь роль сосудов, в которые демиургом-режиссером было налито содержимое – терпкое на вкус, с густым зазывным запахом и тревожным отблеском цвета.
Спектакль – почти совершенен. Совершенен с самого начала, с отпечатка на скошенном полу страницы рассказа Леонида Андреева, «прописанного» светом… когда весь текст прочесть невозможно, но – вот эти буквы, сложенные в недописанные, рваные фразы, тревожат и мучат…
ВОТ ТУТ БЫЛО БОООЛЬШОЕ ПРОДОЛЖЕНИЕ...
…Но тут я подумала: а чего это я, коль позиционируюсь как «не критик», начала писать традиционную рецензию? А давайте-ка я по своему, по любимому – АХ!
Во-первых строках… огромное спасибо нашей Ирине, «доброму человеку из Табакерки», благодаря которой удалось посмотреть спектакль аж с 1-го ряда. Сама она своими дружескими связями не пользуется, ну, а я…
Прости, дорогая...
Во-вторых. Знаете… в этом, как говорится, «что-то есть» - сидеть, тихонько всхлипывая… и слышать такие же всхлипы справа… слева… сзади...А впереди ничего, кроме сценического пространства, не было; но и на нем тоже – плакали; плакали искренне и даже иной раз как-то не «по сценическому», а как бы «о своем»...
Нет, шикарный спектакль! Тяжелый. Тяжелейший! Но – шикарный. Действительно – выверенный до мелочей и точный в реакциях.
Причем какие-то вещи – безусловно АХ! Хотя не хочется расчленять спектакль – хотя бы посмотрев вот так, в первый раз…
Но что-то… Таня на руках у Вернера, целующая его по-девичьи смущенно и страстно. В первый раз в жизни. За полчаса до смерти…
Шнурки на ботинках эстонца, которые никак не желают развязываться его неловкими пальцами…
Недоеденное Цыганком яблоко – и тут же второе, темно-бордовое, в его руках…
Танино тоскливое: Я одна, солдатики… я одна… - и ее понимание, что никого из тех, кто с нею рядом только что стоял и разговаривал, уже нет в живых…
Финал – даже не тот, где скатываются они по склону, среди черно-белых букв, на секунду превращающих их платья и костюмы в полосатые арестантские рубашки… А чуть позже – с повторением «входа с мороза» из пролога…с отогреванием рук… поцелуями… шутливой борьбой…
"Входом с мороза" их всех – кого уже давно нет в живых…
А – сцены свидания с родителями, пронзительные до того, что, кажется, выскребают твою душу, истончают ее, выворачивают наизнанку… Невозможно…
1 час 40 минут. Очень короткий спектакль. И очень длинный. Зрителю его трудно будет повторить. Но – надо. Ради вот этого – выворачивания наизнанку и очищения твоей души…
И – о чём он. ИМХО. О том, что жизнь – прекрасна. (Ах, не повторяюсь ли я… ;-)) О том, что надо ЖИТЬ. Всегда. И – радоваться тому, что ты живешь. И тому, что живут рядом с тобою прекрасные люди.
А еще о том, что, как говорит страстно любимый мною Михал Захарыч, «нужно запоминать ВСЁ». Потому что самое незначительное - скажем, фонарь на столбе - может показаться и оказаться самым важным в твоей жизни
Хотя… может, я опять повторяюсь, но – ах, не о том это, не о том…
И в не очень хороших - увы, тоже... 
. У меня (респект нашей дорогой Марине 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума