В преддверии 100-летия со дня рождения гениального артиста Аркадия Райкина решено открыть на форуме тему, посвященную его жизни и творчеству. Надеюсь, что форумчане помогут в ее наполнении интересными материалами.
Для начала - ВИКИПЕДИЯ, страничка, посвященная А.И.Райкину.
Известный эстрадный артист Геннадий Максимов (Аркадий Райкин) вместе со своей женой, тоже артисткой эстрады Ларисой Левкоевой (Людмила Целиковская), сразу после концерта отправляется отдыхать в Крым. В последний момент жену Максимова вызывают в театр заменить артистку. Та, подчинившись воле администратора, покидает поезд, и Максимов едет один. По пути он сталкивается со многими людьми, которые различнейшими способами так и не дают ему нормально отдохнуть.
Документальный фильм посвящен Аркадию Райкину, мастеру мгновенного перевоплощения и исполнителю искрометных юмористических монологов. Каким его помнят самые близкие - Константин Райкин, Екатерина Райкина, Алексей Яковлев и другие...
Увлеченность театром у Аркадия Райкина возникла еще в школьные годы, его первые роли - Актера ("На дне"), артиста цирка ("Гуттаперчевый мальчик") и другие - заметил руководитель школьной самодеятельности, режиссер Юрий Юрский, отец актера Сергея Юрского.
В 1935 году Райкин окончил Ленинградский институт сценических искусств и по распределению попал в Ленинградский театр рабочей молодежи, который вскоре был переименован в Театр имени Ленинского комсомола. Одновременно с игрой в театре он дебютировал в кино, снявшись в 1938 году в фильмах "Огненные годы" и "Доктор Калюжный". Однако подлинным его призванием стала эстрада. Сначала Аркадий Райкин выступал с эстрадными номерами, а позже стал конферансье. С 1942 года он стал художественным руководителем Ленинградского театра миниатюр.
В 1982 году театр Райкина переехал в Москву и стал называться Государственным театром миниатюр. А в 1987 возникло название "Сатирикон". Здесь появились такие известные спектакли, как "Его величество Театр", "Дерево жизни", моноспектакль "Давай, артист!" и другие. В этот театр перешел из "Современника" сын Райкина Константин. А в 1987, после смерти отца, он возглавил "Сатирикон" - ныне один из самых известных московских театров.
О взаимоотношениях Владимира Высоцкого и Аркадия Райкина известно до обидного мало. Точнее говоря, не известно почти ничего, за исключением факта высочайшего взаимоуважения двух мастеров.
"В искусстве каждый открывает своё, видит жизнь и людей только ему присущим зрением... По-своему запечатлел нашу жизнь Володя Высоцкий, никто иной не мог бы написать таких песен", – писал А.Райкин.*1
Кстати, в 1973 г. Высоцкий написал две песни для райкинского спектакля "Люди и манекены", но по каким-то причинам ни в спектакль, ни в телефильм с одноимённым названием они не вошли.
Собственно, всегда считалось, что песен было три. Во всех собраниях сочинений Высоцкого указывается, что песня "Заповедник" ("Рыскают по лесу стаи зверей...") тоже предназначалась для спектакля "Люди и манекены". Меня это всегда удивляло: те, кто слышал песню и видел спектакль, меня поймут, – вещи абсолютно друг с другом не вяжутся.
Всё разъяснилось несколько лет назад. А.Кусков, писавший репризы для А.Райкина, рассказал, что однажды в ленинградском Театре миниатюр готовилась к постановке пьеса "Мамонты", которую написали совместно А.Кусков и Е.Бащинский. В спектакль потребовалась песня, и Райкин предложил Кускову связаться с Высоцким.
В конце концов, Кускову это удалось, – он пришёл к Высоцкому за кулисы в Театр на Таганке и рассказал содержание пьесы: "Там в лесу, в заповеднике, звери поймали браконьера, привязали к дереву и судят за все его зверские поступки. Причём, браконьер обросший, грязный, матерщинник, а звери культурные, аккуратные, в смокингах, фраках, с "бабочками"... И вот когда браконьеру грозит суровый приговор, раздаётся стук дятла, который сообщает, что браконьер-то не простой, а родственник директора заповедника. И тут же ход суда меняется на 180 градусов. Все претензии зверей оборачиваются против них же. Браконьера оправдывают, ему возвращают ружьё, и он спокойно расстреливает всех "интеллигентных" зверей".*2
Вот теперь всё становится понятным! Песня "Заповедник" действительно идеально подходит для спектакля "Мамонты", но спектакль так и не был поставлен, в том числе, как пишет Кусков, и по идеологическим причинам.
К сожалению, в интервью, которое А.Кусков дал в конце того же, 2001-го, года "Литературной газете",*3 есть разночтения по сравнению с первоначальной информацией. Во-первых, название спектакля меняется на "Суд зверей", во-вторых, выясняется, что Кусков встретил Высоцкого на репетиции, когда "Таганка" гастролировала в Ленинграде, в-третьих, он говорит, что песен было несколько, в-четвёртых, о знакомстве Высоцкого с Райкиным Кусков рассказывает иначе, чем присутствовавшая при этом Г.Левина, рассказ которой я привожу ниже (она о Кускове не упоминает). Такие разночтения, конечно, снижают ценность информации.
Любопытное свидетельство находим мы в книге "Аркадий Райкин в воспоминаниях современников". Воспоминания дочери артиста, Е.Райкиной, написаны в форме письма к покойному отцу. В частности, там сказано: "Володя жил рядом с тобой. Вы любили друг друга. Помнишь, ты мне рассказывал, как он, будучи на гастролях в Ленинграде со своим театром, пел у тебя дома всю ночь, на радость и восхищение вам и вашим соседям, которые, как потом оказалось, записали весь этот незабываемый вечер...".
Найти ту фонограмму сегодня, спустя более чем три десятилетия, конечно, невозможно. Хорошо бы узнать подробности этой встречи, но ведь неизвестно, у кого спрашивать...
Несколько лет назад выяснилось, что там был В.Золотухин, но деталей он не помнил. Сказал лишь: "Я помню, было много кофе. И, главное, было благоговейное отношение Владимира Семёновича и моё, естественно, к Райкину. О чём говорили, помню смутно, но хорошо запомнились внимательно слушающий Райкина Высоцкий и не менее внимательно слушающий Высоцкого Райкин".*4
Но не зря, видно, говорят: кто ищет, тот находит. В выходящей в Нью-Йорке газете "В Новом свете" 7 марта 1997 г. была напечатана коротенькая заметка о ежегодной встрече выходцев из Ленинграда. В частности, там говорилось: "Галина Левина – ленинградский драматург, рассказала замечательную историю, как на квартире Аркадия Исааковича был устроен концерт Владимира Высоцкого".
Разумеется, я постарался разыскать Галину Давидовну, и попросил её поделиться воспоминаниями. Её рассказ я предлагаю сегодня читателям.
"Моим первым заметным выходом на эстрадно-драматическую стезю стала миниатюра "Нянька", которую я написала для Аркадия Исааковича. Эта миниатюра была в своё время очень популярна. Выражения "это я сказала, это я предупредила..." и другие "пошли в народ". Их можно было услышать в троллейбусах, метро, в очередях и просто в разговорах самых разных людей. Я не отношу успех "Няньки" на свой счёт, так как всё, что попадало в руки этого замечательного артиста блестело, как хорошо огранённый бриллиант. Мне очень повезло: творческие встречи с Аркадием Исааковичем перешли в многолетнюю личную дружбу и с ним, и с Ромой, его женой... Наша дружба продолжалась около тридцати лет. Она подарила мне не только радость общения с бесконечно талантливыми, неординарными людьми, но и встречи в их доме со многими интересными личностями. Встреча, о которой пойдёт речь, произошла, приблизительно, в 1971-1972 гг. в райкинской ленинградской квартире. Вероятно, это была осень, поскольку в моей памяти осталась прохлада того дня. (Дату этой встречи установил московский высоцковед П.Евдокимов, проанализировавший опубликованные дневники В.Золотухина. 20 июня 1972 г. тот записал: "Не успел я вчера войти в театр, как мне сообщили, что я ночью в гостинице шумел, пел песни и т.д. "Новый загулявший Дон Жуан", – заклеймил меня шеф. Это передал мне Володя. Его словам не поверили, о том, что в это время мы были у гениального артиста – Райкина".*5 Таким образом, становится ясным, что описываемая встреча состоялась 18 июня 1972 г., – М.Ц.). Ленинградский Театр миниатюр работал тогда одну половину сезона в Ленинграде, а вторую – в Москве. Обычно день накануне отъезда Райкиных из Ленинграда я проводила с ними. Аркадий Исаакович ушёл куда-то по делам, а я помогала Роме заканчивать сборы. Вдруг позвонил Аркадий: – Ромочка, я понимаю, что сегодняшний день совершенно не подходящий для приёма гостей, но я встретил сейчас Володю Высоцкого. Володя сказал, что ужасно хочет со мной повидаться, а другой возможности в ближайшее время не будет. Ты уж не сердись, но я пригласил его к нам. "Таганка" в то время гастролировала в Ленинграде. ("Таганка" гастролировала в Ленинграде в конце июня – начале июля 1972 г., – М.Ц.). Вечером раздался звонок. Мы вышли в переднюю. В дверях стоял Высоцкий, рядом с ним – смущённый Валерий Золотухин. Прямо с порога Высоцкий начал с извинений: – Ради Бога, простите, что я без предупреждения приехал не один, но Валерий, когда узнал, что я еду к Вам, сказал, что он умрёт, если я не возьму его с собой. Он Вас обожает, и давно мечтал о встрече с Вами. Так начался этот запомнившийся мне вечер. Точнее, ночь. Они ведь приехали после спектакля, было часов одиннадцать, а сидели мы до глубокой ночи. Говорил, в основном, Высоцкий. То, о чём он поведал, теперь, по прошествии многих лет, нам во многом известно. А тогда его монолог был откровением для нас и горькой исповедью для него. Особенно мне запомнился его рассказ о встрече с Фурцевой. В ту пору Фурцева была министром культуры, фигурой весьма колоритной. По-житейски женщина неглупая, не чуравшаяся возможности использовать в общении свои женские чары, чуть поднаторевшая в искусстве... Однажды, уж не помню при каких обстоятельствах, они встретились с Высоцким в Театре на Таганке. Фурцева, рассказывал Высоцкий, была необычайно любезна: – Володя, почему Вы никогда ко мне не заходите? Как Вы живёте? Высоцкий отвечал коротко: живётся трудно. – Что так? – удивилась Фурцева. – Помочь не могу? – Можете, наверное. Я прошу об одном – откройте шлагбаум между мной и теми, для кого я пою. Я пробовал говорить в разных инстанциях, просить, доказывать, но... Эту ватную стену пробить невозможно. – Зачем же о таком серьёзном деле Вы разговариваете с разной мелкой сошкой? – улыбнулась Фурцева. – Приходите прямо ко мне. Разбёремся. Вот Вам мой телефон. Я, конечно, помогу. Окрылённый этим разговором, Володя позвонил буквально на следующий день. Трубку снял референт. Высоцкий представился и попросил соединить его с Фурцевой. – Подождите минутку, – любезно прозвучало в ответ. Через некоторое время референт ответил: – Вы знаете, буквально минуту назад Екатерина Алексеевна вышла. Позвоните, пожалуйста, попозже. Позвонил попозже. Референт огорчённо: – Владимир Семёнович, какая досада! Её только что вызвали в ЦК. Попробуйте позвонить завтра. Звонил. Звонил по несколько раз в день. Звонил утром, днём, вечером, но каждый раз получал подобные ответы. Фурцева явно избегала разговора с помощью такого нехитрого и проверенного способа. Ощущение клетки было для Высоцкого нестерпимо, и вспоминал он об этом с горечью и болью. Так можно говорить только с уверенностью, что тебя понимают и слышат. Надо сказать, что Райкин умел слушать. Если ему было неинтересно то, что говорил собеседник, он мог вежливо слушать, не слыша, но хорошо знающим его это всегда было заметно. Зато, если уж ему был интересен собеседник, он не просто слушал, а внимал, вникая в детали, переспрашивая, вбирая в себя слова и эмоциональное состояние собеседника. Аркадий Исаакович понимал Высоцкого, как никто, он сам пережил подобное. При выпуске многих его программ мелкие чиновники, облечённые властью, во время "приёмки" (была такая чудовищная процедура) зверски калечили спектакль, требуя убрать целые монологи, самые злободневные сцены и самые острые фразы, выхолащивая тем самым смысл постановки. Борьба с ними иссушала душу и губила здоровье. Устав от этих изнурительных схваток, Райкин решил апеллировать в самую высокую инстанцию. Он договорился о встрече с верховным вершителем судеб советского искусства, заведующим отделом культуры ЦК КПСС. В то время этот пост занимал некий Шауро. После первых приветственных слов Шауро вступил в разговор фразой: – Аркадий Исаакович! Ну разве может человек Вашего уровня произносить такую антисоветчину! Райкин был смелым человеком и закалённым в борьбе с глупостью бойцом. (Другое дело, какой ценой далась эта закалка). К тому времени ему уже "выдубили кожу", он никого и ничего не боялся. Он ответил Шауро: – Вот тексты этой программы. Может быть, Вы скажете, что именно можно назвать здесь антисоветчиной? Правду и моё желание обнажить эту правду?! Шауро отодвинул тексты в сторону: – Смотреть не буду. Тексты – не моя епархия. У Райкина сложилось впечатление, что Шауро вообще не знал толком, о чём идёт речь. Похоже, он руководствовался наветами какого-то чиновника. Аргументами противник не владел, но беседа продолжалась на таком нерве, что прямо из кабинета Шауро Аркадия Исааковича увезли в больницу с инфарктом. Любопытная и грустная деталь. Больше огорчения и сочувствия выразил дежуривший в вестибюле швейцар, а не Шауро со своим секретарём. Естественно, настал момент, когда мы попросили Высоцкого спеть. Кассеты с его песнями, которые теперь есть в каждом доме, в те времена были редкостью. Официально их не выпускали, а "подпольные" была неизвестно где приобретать. Многие песни, которые пел Высоцкий, мы слышали впервые. Они буквально потрясли нас своей взволнованностью, остротой, точностью ощущений и обнажённостью чувств. Мы совершенно не замечали времени и опомнились только в четыре часа утра. Вспомнилась ещё одна интересная деталь. Райкины жили в доме на углу Кировского проспекта и улицы Скороходова, занимая четырёхкомнатную квартиру. Мы сидели в столовой, которая имела общую стену с соседней квартирой. Уже через много лет Катюша Райкина рассказала мне, что, оказывается, соседи записали на магнитофон весь этот импровизированный концерт. А заключительный аккорд вечера был забавным. Рома позвонила в диспетчерскую такси, и ей сказали, что машину придётся ждать не менее двух часов. Надо сказать, что Аркадий Исаакович редко использовал такой козырь, как своё имя, но в данном случае без этого было не обойтись. Он сам позвонил, представился и своим неповторимым, всем знакомым голосом попросил прислать такси побыстрее. Уже через пятнадцать минут диспетчер сообщил, что такси ждёт у подъезда. Мы с Высоцким и Золотухиным спустились к машине. На нас удивлённо воззрился водитель: – А где же Райкин?! Мы объяснили, что Райкин дома, а мы были у него в гостях. Водитель был страшно разочарован: – Ой, а я-то думал, – самого Райкина повезу! На Высоцкого он даже не взглянул".
Аркадий Райкин скончался в 76 лет. А мог бы стать долгожителем, как его сестры, которые прожили больше 90 лет. Дочь актера Екатерина Райкина считает, что, возможно, всему виной квартира в Благовещенском переулке, которую семье предоставили в 1966 году московские власти. К тому же, как она уверена, мистика вмешалась и в ее актерскую судьбу.
Екатерина Аркадьевна, вы старше своего знаменитого брата на 12 лет и поэтому только вы можете помнить молодые годы своих родителей.
– Честно говоря, родителей в детстве я почти не видела. Ведь когда мне было три года, началась война. Папа с мамой выступали с концертами на фронте. Мама не могла меня взять с собой – на войну, под пули. Меня отправили в эвакуацию, в Ташкент, там она нашла женщину, которая взяла меня к себе в дом. А потом выяснилось, что эта женщина прятала от призыва дезертиров – двоих сыновей и мужа! Совсем как героиня Нонны Мордюковой в фильме «Трясина». И этих троих мужиков нужно было кормить. Поэтому все продукты и деньги, которые присылали мои родители, шли на них. А я буквально голодала. Не знаю, как выжила! Родители Аркадия Исааковича остались в блокадном Ленинграде. Когда их вывозили по «дороге жизни», дедушке выдали кастрюлю котлет на всю семью. Но он так обезумел от голода, что сам все съел и умер от заворота кишок. Он похоронен в Уфе.
– Значит, вы увидели родителей только после окончания войны?
– После войны я жила с ними всего лишь один год. В 1945-м они поехали работать в Сочи и взяли меня с собой, вероятно, чувствуя за собой вину, что мы так мало виделись. Я пропустила год учебы. А в 1946 году вернулась в Ленинград и пошла в школу. Там я жила в коммуналке у папиной мамы, своей любимой бабушки. А родители в это время очень много ездили по стране. Хорошо, если я их видела месяца три в году. Когда семья переехала в Москву, мне исполнилось 17 лет. Я сразу же поступила в театральное училище при Театре имени Вахтангова.
– И вышли замуж за Михаила Державина…
– Да, Державин привел меня в дом своих родителей. Его отец, знаменитый актер Михаил Степанович Державин, и его мама приняли меня хорошо. И даже выделили нам комнату в их двухкомнатной квартирке. А в другой стали жить отец, мать и две сестры Михаила. Папа одобрил мой выбор, они с мамой мне очень доверяли, признавали мою самостоятельность и не вмешивались. Так же было и с Костей. Все наши решения мы принимали сами.
Костя был желанным ребенком в семье. Его рождение было радостью несусветной! Мама обожала его и возлагала на него огромные надежды. Открыто говорила, что он самый талантливый в семье. Он действительно выделялся уже на праздниках Корнея Чуковского, когда ему было всего лет пять. Чуковский в своих дневниках назвал его юным гением!
– Расставшись с Державиным, вы вышли замуж за Юрия Яковлева. Ради вас он бросил беременную жену. Но он сам сейчас говорит об этой ситуации так, будто все было легко и естественно.
– Столько лет прошло, что он мог просто все забыть, и теперь видит все в розовом цвете. Вот он рассказывает, что мы разбились на машине, так как он случайно заснул за рулем. А на самом деле он выпил и чуть не угробил всех! Это точно Бог простер над нами свою длань! Ни я, ни он, ни подруга, которая сзади сидела, а главное, наш еще не родившийся сын, которого я носила уже четыре месяца, к счастью, не пострадали.
– Как же вы решились на брак, зная, что у него жена беременна?
– О том, что его жена беременна, я узнала, когда уже тоже носила ребенка. Мне было очень больно и страшно. Первая жена Яковлева, Кира, забеременела раньше меня на четыре месяца. Я сказала Юре: «Все, никаких отношений у нас быть не может. Если Кира беременна, значит, ты остаешься с ней».
И тогда он мне стал говорить: «Нет, мне никто, кроме тебя, не нужен!» Кира родила Алену уже без него. Он потом ходил с кучей фотографий девочки, показывал их и говорил, что девочка не его. Но я-то, конечно, видела, как Алена похожа на него, понимала, что это его дочь. Ну просто одно лицо! Они оба похожи на Юрину маму.
– После вашего развода Яковлев и с сыном Алексеем не общался…
– С сыном он действительно начал общаться, только когда тому исполнилось семнадцать лет. Когда Алексей поступил в театральный вуз, Юре сказали: «Приди посмотри, какой красивый мальчик, талантливый!» Сын никогда не пользовался помощью Яковлева. Когда ему надо было получать паспорт, он спросил у меня совета, какую фамилию оставлять. Я сказала: «Будешь Яковлевым! У тебя есть отец. И вообще, в нашей стране лучше быть русским». Я хотела, чтоб он был филологом или историком, поступил в университет… Но тут мой папа при нем сказал: «Что вы его уговариваете, он все равно будет артистом». И всё! А папа сказал так, безответственно…
– Сейчас Юрий Васильевич общается с Алексеем?
– Да, общаются. Это была инициатива Алеши. Он бывает у отца дома со своей женой и дочкой. Но я там не появляюсь, не хочу – из-за нынешней супруги Яковлева. Хотя, в общем, она, наверное, продлевает его жизнь. Потому что там всё под ключом – он не пьет, и то, что в нем остался какой-то кусочек здоровья, – это ее заслуга. Так что, наверное, все правильно! Но ее слова по поводу Юры о том, что «мужчина не должен принадлежать одной женщине» – это я запомнила.
– Екатерина Аркадьевна, учитывая положение своего отца, вы бы могли сделать хорошую карьеру, если бы работали вместе. Почему этого не произошло, отец был против?
– Нет, против была моя мама. Но у меня была попытка прийти в театр отца, когда там уже начал играть Костя. Я начала играть в одном спектакле, и режиссер Валерий Фокин меня очень хвалил в присутствии других актеров. Может, кто-то позавидовал. Потому что сразу же после этого я тяжело заболела! У меня отнимались ноги, я не могла стоять, сразу кружилась голова. Происходило что-то странное с глазами, с головой… В общем, лечил меня невропатолог. В какой-то момент я поняла, что все это неспроста, и ушла из театра. После чего еще долго выкарабкивалась, лежала, думала, что уже не вернусь в профессию… Это было что-то жуткое!
– В последние годы Райкин очень сильно болел.
– В то время каждый его выход на сцену – как подвиг. Ему было невероятно тяжело! Когда умер папа, я переехала в их квартиру, чтобы ухаживать за матерью. Дело в том, что за пятнадцать лет до смерти отца она перенесла тяжелый инсульт. После этого смогла ходить, но левое полушарие мозга у нее так и не восстановилось. Врачи ничего не понимали, говорили: «Видимо, такой могучий интеллект, что человек адекватно живет на одном полушарии!» Мама все понимала, смеялась, плакала, принимала гостей, но говорить не могла. А после папиной смерти она прожила еще два года. И за это время я услышала от нее только два слова: «Хочу умереть!» Ей было очень тяжело без отца.
– Что стало причиной таких тяжелых недугов родителей? Ведь у них была возможность наблюдаться у лучших врачей страны.
– Я не знаю, но, возможно, плохо влияла квартира в Благовещенском переулке, которую они получили в Москве. В ней как-то сразу все себя стали плохо чувствовать. Папа вообще не мог там спать! После смерти матери я по совету невестки пригласила в квартиру женщину, чтобы она «почистила» ее. Она обошла все стены жилища с церковной свечой в руках. И свечка в это время так страшно трещала, что у нас глаза на лоб лезли! А после окончания процедуры свеча просто исчезла, растаяла…
Я вам это рассказываю так уверенно, потому что своими глазами видела. И женщина мне сказала: «Вот сейчас в этой квартире можно жить. А до этого здесь было столько слез, боли, болезней…» А потом я эту квартиру продала, но сделать это нужно было гораздо раньше!
– Никто из родственников не претендовал на квартиру?
– Нет, папины сестры были очень гордые. Они умерли в один год, Белла дожила до девяноста трех лет, последние годы провела со мной. Другая, Соня, дожила до девяноста шести лет, умерла в Америке, где жила с детьми и внуками. Они обе – железные леди! Трудяги. Беллочка работала медсестрой, всю жизнь бегала по уколам. И никогда не рассказывала, что у нее такой знаменитый брат. Когда ее узнавали на улице и говорили: «Вы сестра Райкина?», отвечала: «Нет! Я медсестра». Они никогда не пользовались положением брата. – А в каком положении вы остались после смерти родителей?
– Из театра я ушла. Мне там платили всего пять тысяч рублей. Но и эти деньги решили сэкономить. Директор вызвал меня и попросил, чтобы я написала заявление об уходе. Очевидно, он готовился к слезам, просьбам, увещеваниям, угрозам. А мне это было совершенно не нужно, потому что я уже последние десять лет ничего не делала на этой сцене. Сейчас я играю в одном спектакле по приглашению Марка Захарова, получаю лишь по две тысячи рублей за спектакль.
– Брат вам помогает?
– У нас всегда были прекрасные отношения. Но сейчас он не дает о себе заботиться никому – ни мне, ни жене. Театр у него на первом, втором и третьем месте. Трудоголик сумасшедший! Мы встречаемся редко. Я никогда ни о чем не просила брата.
О том, что я живу на одну пенсию, он узнал случайно, от нашего двоюродного брата в Америке. Он спросил его: «Как там Катя?», он честно ответил: «Ну… поживает…» Он удивился: «Как, вы не видитесь? А ты знаешь, что она живет на одну пенсию?» Брат был очень пристыжен. И когда вернулся в Россию, позвал меня к себе и сказал, что будет помогать. Теперь раз в месяц я получаю от него определенную сумму. И я ему несказанно благодарна.
Сын мой давно ушел из театра, он сейчас работает риелтором, постоянного дохода нет, это очень тяжело. У него растет восьмилетняя дочь, моя внучка, поражает нас своими талантами. Она очень артистичная, добрая, веселая, но главное – у нее потрясающее чувство юмора! Посмотрим, что получится.
Справка
24 октября исполняется 101 год со дня рождения Аркадия Райкина.
Екатерина Райкина родилась в 1938 году в семье Аркадия Райкина и актрисы Руфи Иоффе. Окончила Театральное училище имени Б. В. Щукина. Всю жизнь проработала в Театре имени Вахтангова. В 19 лет вышла замуж за актера Михаила Державина, от которого ушла к Юрию Яковлеву, но и этот брак продлился недолго. От Юрия Яковлева имеет сына Алексея.
Константин Райкин родился в 1950 году. Окончил Театральное училище имени Щукина. Сейчас руководит театром «Сатирикон», который создал его отец. Дочь Константина, Полина, стала актрисой и работает в театре отца.
Памятная серебряная монета номиналом 2 рубля - монета посвящена 100-летию со дня рождения великого советского актёра Аркадия Райкина и вышла в серии «Выдающиеся личности России». Номинал: 2 рубля Качество чеканки: Пруф Металл, проба: серебро, 925 Содержание чистого металла, не менее: 15,55 гр. Диаметр: 33 мм. Тираж: 3000 шт. Каталожный номер: 5110-0110 Дата выпуска: 1 сентября 2011 г. Место чеканки: Санкт-Петербургский монетный двор (СПМД)
Аверс: На лицевой стороне монеты в центре круга, обрамлённом бусовым ободком, расположено рельефное изображение двуглавого орла с опущенными крыльями (эмблемы Банка России), с надписью полукругом под ним «БАНК РОССИИ». В верхней и нижней части монеты также полукругом расположены надписи, разделенные точками: в верхней – «ДВА РУБЛЯ», в нижней – «2011 г.», между ними слева проставлены обозначение металла по Периодической системе элементов Д.И. Менделеева, проба сплава, справа – товарный знак монетного двора и масса драгоценного металла в чистоте.
Реверс: На обратной стороне монеты, разделённой на две части, расположено: слева – изображение портрета А.И. Райкина, справа – театрального занавеса, на котором в две строки выгравированы даты: «1911» «1987». Также слева имеется надпись «А.И. РАЙКИН».
Сегодня, 23 октября, 103 годовщина со дня рождения Аркадия Райкина
Арка́дий Исаа́кович Ра́йкин (11 (24) октября 1911, Рига — 17 декабря 1987, Москва) — выдающийся советский актёр театра, эстрады, кино, конферансье, театральный режиссёр, юморист. Народный артист СССР (1968). Герой Социалистического Труда. Лауреат Ленинской премии (1980) Программы, поставленные Аркадием Райкиным:
«Любовь и три апельсина» «От двух до пятидесяти» «Избранное-1973» «Его величество театр» «Плюс-минус» «Лица» «Мир дому твоему» «За чашкой чая» «Белые ночи» «Волшебники среди нас» Являлся художественным руководителем Театра миниатюр, переименованного в 1991 году в театр «Сатирикон» и ныне носящего его имя.
Герой Социалистического Труда (23.10.1981). Орден Ленина (23.10.1981). Орден Отечественной войны 1-й степени (11.03.1985). Орден Отечественной войны 2-й степени (25.10.1945)[11] Орден Трудового Красного Знамени (19.11.1971). Орден Дружбы народов. Медаль «За оборону Кавказа». Медаль «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина». Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.». Народный артист СССР (1968). Народный артист РСФСР (1957). Заслуженный артист РСФСР (1947). Ленинская премия СССР (1980). Лауреат Первого Всесоюзного конкурса артистов эстрады (1939).
Аркадий Райкин о трусости, воспитании и дураках: 13 цитат
Сегодня исполняется 27 лет со дня смерти российского актера, режиссера и юмориста Аркадия Райкина
ДеПо собрал 13 ярких высказываний Райкина.
1. «Я тебя уважаю. Ты меня уважаешь. Мы с тобой уважаемые люди»;
2. «Мудрость жизни, помимо всего прочего, заключается в том, что она, жизнь, непременно одергивает нас, когда мы относимся к себе с излишней серьезностью, то есть когда мы слишком сосредотачиваемся на своих достижениях и таким образом теряем чувство реальности. Излишняя серьезность - особенно в отношении к самому себе - та же беспечность. Это, если угодно, две стороны одной медали. Как бы то ни было, полезно прочувствовать - и чем раньше, тем лучше, - что действительность мало зависит от факта твоего существования. Достигнешь ли ты того, к чему стремишься, или не достигнешь, будешь ли ты счастлив или не будешь, мир, в сущности говоря, к твоей судьбе вполне равнодушен, он готов обойтись без тебя. Кто на это обижается, тому ничем нельзя помочь»;
3. «Трусость никогда не объявит себя трусостью - это же стыдно. Она притворится житейским опытом, мудростью, заботой, чувством долга - чем угодно, лишь бы выглядеть достойно. Зло, когда оно обнаружено и разоблачено, не опасно. Оно плохо выглядит, лишено обаяния и никого не победит. Поэтому во все времена зло мимикрировало»;
4. «Правда не бывает легкой и удобной. Но я говорил ту горькую правду, которая меня волнует. И не ради смеха. Мой закон жизни - не молчать, не угождать сильным мира сего»;
5. «Нет ничего страшнее, чем знать, что ты никому не нужен, но ты еще есть»;
6. «Христианская религия учит - если тебя ударили по левой щеке, подставь правую. Что ж, может быть, есть такие любители. Но я не видел человека, который жил бы по этому завету. Меня же, независимо от того, прав я был или виноват, били и по правой и по левой щеке, а за неимением третьей - все повторялось снова. Мне кажется, дело в том, что надо искать справедливость, бороться за нее»;
7. «Трудности, беды, гонения - не они формируют личность. Они лишь обнаруживают, удостоверяют существующие, но скрытые до поры черты характера. Человека формирует счастье. И если он вырос не таким, как нам всем хотелось бы, то, скорее всего, потому, что счастья ему оказалось недостаточно»;
8. «Дурак - это человек не на своем месте»;
9. «Наш человек и наш народ всегда много пил, потому что мало ел»;
10. «Женатому человеку плохо дома, холостому - везде»;
11. «Все у нас хорошо! И слева у нас хорошо, и справа у нас хорошо, и сзади у нас хорошо! А впереди у нас так хорошо, что ехать дальше некуда!»;
12. «Артистизм высшей пробы не что иное, как форма проявления мужества перед жизнью. Способ переносить невзгоды и тяготы стоически, не цепенея от них, не опускаясь до того, чтобы признать даже в самых жестоких из них подавляющую силу рока»;
13. «Могут возразить, что есть ведь простые люди, университетов, как говорится, не кончавшие, но по своим внутренним качествам превосходящие иного цивилизованного хама. Разумеется. Но не стоит полагать, что эти люди таковы по природе, и только. Они тоже воспитаны. Воспитаны этическими нормами жизни, которые складывались веками. Воспитание чувств - это благоприобретенная выдержанность внутренне раскрепощенного человека, это самоуважение, которое неотъемлемо от уважения к другим».
Аркадий Райкин родился в Риге. В 18 лет начал работать лаборантом на Охтинском химическом заводе.
Окончил Ленинградский техникум сценических искусств. После выпуска устроился в Ленинградский театр рабочей молодежи, затем - в Ленинградский театр эстрады и миниатюр. В 31 год становится художественным руководителем театра, который теперь называют Театром Аркадия Райкина.
Во время Второй мировой выступал на фронте.
После окончания войны продолжает работать в театре - его юмористические номера берут во многие радио- и телепрограммы.
В 1987 году Театр Аркадия Райкина переименовывают в «Сатирикон».
Райкин сыграл в картинах «Мы с вами где-то встречались», «Знакомые картинки», «Вчера, сегодня и всегда», «Люди и манекены» и др.
Аркадий Райкин: откровения личного биографа артиста Елизавета Уварова, личный биограф Аркадия Райкина, вспоминает о работе с легендарным артистом.
«Эта страшная баба чуть не покалечила меня! Она повисла у меня на шее, она растрепала мне даже брови! Она чуть не оторвала мне руку! Она весит как дельфин…» — рассказывал Райкин о встрече с женой одного генерала», — вспоминает Елизавета Уварова, личный биограф Аркадия Райкина.
Увидев меня, Райкин остановил разговор с артистами, встал и посмотрел на меня пронзительным, жгучим взглядом так, что я инстинктивно пригнулась... Все замерли, в гримерке установилась тишина. Одна я понимала, почему он так себя ведет. Дело в том, что в то время Райкин был увлечен идеей написать мемуары и стал уговаривать меня поработать над ними вместе. Я тогда много писала о театре, и ему нравилось, как я это делаю. Он вообще был увлекающимся человеком, но быстро остывал. Очаровывался новыми знакомыми, новыми артистами своего театра, новыми авторами... Когда он был увлечен человеком, то даже говорил его словами, с его интонациями, и все видели — у худрука появился новый «фаворит». Но старички в театре понимали, что это ненадолго. «Влюбившись» в очередного актера или режиссера, Райкин убеждал окружающих: «Этот человек понимает специфику нашего театра и очень нам подходит!» Уже через несколько дней его настроение менялось: «Он не все правильно понимает». Потом: «Он ничего не смыслит!» Ну, а разочаровавшись в человеке, Аркадий Исаакович просто переставал его замечать... Зная об этой его особенности, я всячески оттягивала, откладывала свой ответ насчет мемуаров… Но тут мне было не избежать встречи с Аркадием Исааковичем, потому что мы оба пришли на спектакль Марка Розовского и встретились у него в грим-уборной. Увидев этот взгляд Райкина, я не могла поступить иначе, я сказала: «Аркадий Исаакович, я сделаю все, что вы захотите!» Так началось наше долгое сотрудничество и дружба...
Аркадий Исаакович с женой Руфью Марковной прожили вместе больше 50 лет. (Начало 50-х) Фото: фото из личного архива
Каждая наша встреча была для меня событием. Райкин всегда был подтянут, элегантен, женщины сходили по нему с ума. Особенного шарма добавляла загадочная седая прядь на черной как смоль голове. Тайну ее происхождения я узнала не сразу. Говорили, что седая прядь появилась у Райкина уже в зрелые годы в результате каких-то сильных переживаний, стресса. Но оказалось, что он поседел, причем полностью, в 26 лет. Тогда у Райкина случился приступ ревматизма, и он попал в больницу. Ну а уж там выяснилось, что у него, кроме прочего, еще и сердце больное. Врачи считали его безнадежным. К тому же то лето выдалось очень знойным, а кондиционеров тогда не было. В больничной палате можно было задохнуться от жары. И вскоре Аркадий почувствовал себя очень плохо. Дежурный врач поднял тревогу, сбежались медики, стали делать какие-то уколы. Чем окончательно напугали больного. В полубреду Райкину пришла в голову мысль, что если он теперь уснет, то вообще не проснется. Он всю ночь не давал себе спать, но под утро все-таки сдался. А когда проснулся — уже бодрый, в хорошем настроении, явно выздоравливающий, — взял в руки зеркальце и увидел себя совершенно седым. Поседел за одну ночь! С тех пор он был вынужден краситься, чтобы не выглядеть стариком. Хороших специалистов по окраске волос в 30—40-е годы было мало. И красители — ужасающего качества. Поэтому Райкин иногда становился фиолетовым или рыжим. Но в конце концов он все-таки нашел своего мастера, к которому ходил много лет. Этот мастер и придумал оставлять одну седую прядь — как элегантную деталь. А с 70-х годов Райкин вообще перестал краситься, и оказалось, что благородная седина идет ему больше всего.
Начав работать над мемуарами, я стала постоянно бывать в театре и видела, как Райкин работает. А работал он (репетировал, писал тексты) 24 часа в сутки! Актеры Театра миниатюр трудились в том же бешеном ритме. Для них не существовало ни отпусков, ни болезней. Выходили на сцену и с высокой температурой, и со сломанными руками-ногами... При этом Райкин был категорически против всякой «подработки» и каких-либо съемок в кино. На все актерские просьбы отпустить — по любой причине — Аркадий Исаакович отвечал: «У нас нет дублеров. Ты должен выбирать: работаешь в театре или нет». В те годы каждый актер в труппе был уникальным человеком, замены которому не предполагалось.
Кроме того, были вещи, которых Аркадий Исаакович совершенно не прощал. Например, он не терпел пьющих. Если актер хоть раз приходил в театр выпивши, следовало увольнение. Сам Аркадий Исаакович не пил и искал таких же людей. О Театре миниатюр говорили: «Это единственный театр, который твердо стоит на ногах!» Был случай, когда Райкин сделал исключение для артиста, недавно принятого в театр. Выяснилось, что тот попивает. Но Аркадию Исааковичу не хотелось его увольнять — уж очень хорош! И вот он увидел, что артисту несут в гримерку стакан водки из буфета. Райкин поймал буфетчика: «Это что?» — «В-в-вода», — испуганно произнес буфетчик. «А меня как раз мучает жажда!» Взял и выпил стакан водки — как воду, медленными глотками. А ведь он терпеть не мог алкоголь! Артист был пристыжен и больше себе такого в театре не позволял. Ну а Аркадий Исаакович пришел в свой кабинет, рухнул на диван и сразу же заснул.
Как бы Райкин ни рассердился, он никогда ни на кого не кричал. У него были другие методы. Он сразу переходил на «вы» и смотрел не тебе в глаза, а куда-то поверх головы. Начинал говорить очень тихо: «Это вам не областная филармония, а Государственный театр миниатюр». Михаил Жванецкий рассказывал мне, что Райкин кричал ему на репетициях: «Это вам не Одесса! Здесь эти номера не проходят». Беда в том, что у него случались иногда приступы ревности к своим же актерам. И на десятилетия в Театре миниатюр задерживались только те, кто понимал, что они не должны быть ярче Райкина. Премьер в театре был только один! И если Аркадия Исааковича с кем-то хотели поссорить, достаточно было сказать: «Посмотрите, этот артист уже популярнее вас».
В Аркадии Исааковиче было удивительное сочетание: к своим артистам он относился очень требовательно, даже жестко. В театре его боялись. Но с обычными людьми — поклонниками, зрителями — он был очень деликатен и даже робок. Если Райкину что-то не нравилось — разве что намеком мог это показать. Например, однажды Зиновий Гердт с женой Аркадия Исааковича, Руфью Марковной (все звали ее Ромой), засиделись в гостиной двухкомнатного гостиничного номера Райкиных до пяти утра. Разговаривали, травили анекдоты и мешали Райкину спать. И вот, как вспоминала Рома, из спальни появляется муж — в своем лучшем парадном костюме, с тростью, в шляпе... Рома испугалась: «Аркашенька, милый, ты куда собрался в пять утра?!» — «Так у нас же гости!» Сел в кресло и посмотрел со своей мягкой «светской» улыбкой на Гердта. Зиновий Ефимович мгновенно понял намек: «Я, пожалуй, пойду».
Но такие методы совершенно не действовали на людей неинтеллигентных. И Райкин становился абсолютно беспомощен. Нередко ему досаждали жены высокопоставленных чиновников, которые после спектакля приходили за кулисы в стремлении пообщаться с артистом. Райкин страдал молча. Он не любил телесного контакта, на репетициях не позволял актерам даже тронуть себя за плечо… Но когда это делали поклонницы — терпел. И только потом, в своем кругу, мог эмоционально рассказывать: «Эта страшная баба чуть не покалечила меня! Она повисла у меня на шее, она растрепала мне даже брови! Она чуть не оторвала мне руку! Она весит как дельфин…» А во времена Хрущева Райкину приходилось общаться и с простыми людьми, которые входили в комиссии по приемке спектаклей. Однажды в такую комиссию вошла заслуженная колхозница-свекловод по фамилии Заглада. Совершенно не разбираясь в искусстве, она тем не менее позволяла себе высказывать свое мнение и советовать, что Райкину нужно говорить со сцены... В таких случаях Аркадий Исаакович говорил: «Мне было стыдно... за этого человека». Стыдно ему было и за многочисленных аферистов, которые писали письма «богатому Райкину», прося у него денег, и даже приходили к служебному входу театра. Рассказывали какие-то легенды, прикидывались сиротами, отставшими от поезда… И Райкин, как правило, давал деньги. Хотя слухи о его богатстве были чистым мифом. Как руководитель театра он получал 300 рублей. На это жила вся семья, потому что жена практически не работала, дочь еще училась, а сын Костя и вовсе был маленьким.
При всей своей интеллигентности Аркадий Исаакович умел быть хитрым дипломатом. А иначе как пройти утверждение сатирических, злободневных номеров в Управлении культуры? Райкин знал: чем позже текст попадет к чиновникам, тем меньше будет замечаний. И когда заканчивал очередной спектакль и у него требовали прислать текст, начинались отговорки: «Текст дорабатывается», или «Райкин уехал». Иногда, когда дело касалось особо острой миниатюры, текст в самый последний момент бывал «утерян», и его «восстанавливали». Кроме того, Райкин специально вставлял в миниатюры недопустимые обороты, которые перетягивали на себя внимание. Их он потом соглашался убрать, зато остальное не трогали.
В итоге кто только не писал на Райкина жалобы, посчитав себя обиженными. То пожарные, то портные, то истопники. Но Аркадий Исаакович относился к таким вещам с мудрым спокойствием и никогда не поддавался на давление. «Если так пойдет, у меня не останется тем для номеров!» — говорил он мне. Однажды, в конце 40-х, им на домашний адрес пришла повестка. Аркадия Исааковича вызывали к начальнику милиции Ленинграда. А ведь это было время, когда шла новая волна арестов, и ничего хорошего повестка не предвещала. Тем более что Райкин один раз уже сидел в тюрьме — в 1928 году. И хоть было это очень недолго, Райкин испугался на всю жизнь. Получив повестку, они с женой не спали всю ночь. И вот утром является Райкин к милицейскому начальнику, а тот его спрашивает: «Почему вы дискредитируете милицию?» — «Как так?» — «Вы как составляли протокол?» — «Господи, какой протокол я мог составлять?» — «Да в своем спектакле!» Оказывается, начальнику не понравилось, как Райкин играет милиционера, который не мог выговорить «Гнездниковский переулок». Но и в этом случае никаких изменений в программу Аркадий Исаакович вносить не стал... Что касается тюремного заключения Райкина в молодости, этот факт его биографии я открыла случайно. Когда мы работали над мемуарами, я посчитала, что из нашей с ним книги выпал год. Я спросила Аркадия Исааковича: «Где вы были в 1928 году?» Он сначала неохотно, потом подробнее стал мне рассказывать о том, что с ним произошло. Молодой и никому еще тогда не известный Райкин приехал в Москву, чтобы побывать в столичных театрах. Денег у него не было, но он приспособился проникать в залы без билета. И однажды умудрился попасть на какой-то особо закрытый правительственный концерт. На входе все прошло гладко, а на выходе Райкина поймали: там нужно было предъявлять спецпропуск. Его обвинили в шпионаже. Бесконечно допрашивали: по чьему заданию он следил за членами правительства? Продержали в Бутырке год. Но в результате все-таки выпустили...
Иногда задумываюсь: почему сейчас так мало пишут о Райкине? Просто потому, что очень немногие люди входили в его близкий круг. И хотя дом Райкиных всегда был открыт для гостей, по-настоящему близких людей у Аркадия Исааковича было только трое: писатель Лев Кассиль, турецкий коммунист Назым Хикмет, который нашел пристанище в СССР, и певец Леонид Утесов. Причем Райкин тогда жил в Ленинграде, и виделись они с Утесовым не так часто. Леонид Осипович был старше Райкина на 16 лет, и поэтому Аркадий Исаакович всегда называл его на «вы», хотя Утесов говорил ему «ты».
У самого Леонида Осиповича внуков не было, дочь давно выросла, а ему очень хотелось о ком-то заботиться. А у Райкина подрастал сын. И вот Утесов сказал: «Косте надо дышать свежим воздухом» — и пригласил Райкиных летом пожить на своей подмосковной даче. И Костя во Внуково замечательно рос. Утесов туда к ним приезжал. Как-то он заметил, что Косте нравится лошадь, на которой вывозят мусор. Леонид Осипович познакомился с мусорщиком и договорился, чтобы Костя на лошади прокатился. Правда, в процессе переговоров Утесов так подружился с хозяином коня, что в следующие свои приезды много времени стал уделять ему. Райкин недоумевал: «О чем вы можете говорить с этим человеком?» Леонид Осипович ответил: «О Бернарде Шоу...» К сожалению, в последние годы дом Райкиных стал более закрытым, потому что у жены Аркадия Исааковича случился инсульт. Они стали жить замкнуто, уже не устраивались шумные застолья.
Со временем Райкин стал все чаще работать в Москве. Гастролировал здесь, бывало, по полгода. Вот только постоянной площадки для него здесь не было. Квартира в Москве у Райкина появилась много раньше, чем здание театра. Да и квартира — только благодаря Брежневу, с которым Аркадий Исаакович познакомился еще во время войны. Ну а когда Брежнев стал занимать высокие посты, многие знакомые говорили Райкину: «Напомни ему о себе!» Но как? И вот они встретились в начале 60-х на правительственном приеме. Брежнев сам подошел к Райкину, спросил: «Ну как ты живешь?» — «Очень хорошо!» — «Как же хорошо, если ты в Москве живешь в гостинице!» Аркадий Исаакович отшутился: «Видите, как хорошо, вы уже знаете, где я живу...»
И тогда Брежнев предложил ему квартиру в Москве. Правда, ее получение затянулось на пять лет. Видно, в первый раз Брежнев просто забыл дать распоряжение своим помощникам. И дело сдвинулось, только когда они снова встретились с Райкиным на очередном приеме. Генсек опять спросил: «Как живешь?» — а Аркадий Исаакович так выразительно посмотрел на него, что Брежнев все сразу вспомнил и говорит: «Теперь — без дураков! Будет квартира!» Так у Райкиных появилась пятикомнатная квартира в Благовещенском переулке. Теперь во время гастролей Аркадий Исаакович останавливался там, а артисты — в гостинице «Россия». Так было до 1977 года, пока не случился страшный пожар, о котором говорила вся Москва... В тот вечер Аркадий Исаакович давал спектакль в концертном зале «Россия», был аншлаг — пришло две с половиной тысячи зрителей. Во время спектакля Аркадий Исаакович почувствовал легкий запах гари. Ему сообщили о пожаре в гостинице, которая находилась в одном здании с концертным залом, и предложили тут же объявить обо всем зрителям и отменить концерт. Но Райкин решил: «Никакой паники! Если сказать, что рядом пожар, тут начнется Ходынка! Сохраняйте спокойствие. Продолжаем работать!» Пожар в гостинице расходился, и люди уже начали выпрыгивать из окон, да и за кулисами бегали пожарные, искали какие-то шланги. А Райкин шутил на сцене и ни одним намеком не показал, что происходит. Спектакль доиграли до конца, после чего зрители спокойно разошлись — давки и паники удалось избежать. А Аркадия Исааковича увезли домой. Но уснуть в тот вечер он все равно не смог — волновался за артистов, которые жили в одном из корпусов гостиницы. Никакой информации не было, и тогда он сам поехал к «России», пробрался через кордоны, и пока не убедился, что все живы, не успокоился. Со временем необходимость переезда театра в Москву становилась все более и более очевидной. Райкина возненавидел первый секретарь Ленинградского обкома Романов. А все из-за того, что Аркадий Исаакович постоянно, как тогда говорили, «продергивал» недостатки ленинградских городских служб. К тому же, когда Райкин оказывался в кабинете чиновников, он не имел привычки заискивать и пресмыкаться. Так, однажды один большой руководитель задал ему вопрос: «Скажите, почему меня не любит интеллигенция?» А Райкин ему ответил: «А вы издайте указ, чтоб с 1 мая вас начала любить интеллигенция. И вас полюбят». За эту прямоту чиновники мстили Райкину. Долго не подписывалось решение о награждении его Звездой Героя Соцтруда. Аркадий Исаакович рассказывал, что когда чиновник вешал ему эту звезду на грудь, он тихонько шепнул: «Когда вы уже уедете из страны?» Да, Райкина боялись как человека, который «выносит сор из избы». После появления у Райкина квартиры в Москве ленинградские власти стали всячески намекать: «Вы, говорят, переезжаете? Может, и свой театр с собой заберете?» После переезда в Москву ленинградскую квартиру Райкиным оставили (что в советские времена было редкостью, но все же речь шла о знаменитом артисте). Аркадий Исаакович сам от нее через пару лет отказался. Сказал: «Тяжело платить за две жилплощади». Не было у него большого богатства. Но переубедить уверенных в обратном сограждан оказалось невозможно.
Постепенно здоровье Райкина стало сдавать. Сложное заболевание сердца, давление... Он то и дело ложился в больницу. Появился у Аркадия Исааковича и особый чемоданчик с лекарствами, который он теперь повсюду носил с собой. В этом чемоданчике Райкин носил самые различные лекарства, которые знакомые привозили ему из-за границы. Позже в традиционной медицине он разуверился и переключился на экстрасенсов. Например, его лечила Джуна. История встречи Райкина и Джуны в 1977 году — совершенно мистическая. Он узнал о целительнице, когда отдыхал в санатории после очередной больницы. С большим трудом ему удалось созвониться с ней по телефону и договориться о встрече. Когда он приехал по указанному адресу к ней домой, там везде, и на улице, и на лестницах, стояли люди, ждали ее... Но самой целительницы дома не было. Райкин очень расстроился и поехал назад. Но очень скоро Джуна сама появилась в этом санатории — навещала высокопоставленного клиента. Аркадий Исаакович встретил ее в столовой. Точнее, Джуна сама подсела к нему за стол. Там же, в санатории, прошел и первый сеанс. Райкин был в восторге, говорил всем: «Я стал на 20 лет моложе!» По его словам, Джуна ничего особенного не делала, просто водила минут десять руками над его головой. Так он стал ее постоянным клиентом. И Джуна всякий раз мчалась в театр, когда Райкину было плохо. Благодаря его помощи она даже получила новую квартиру и московскую прописку. Правда, вскоре Райкин с Джуной расстался. Почему-то ему перестало помогать ее лечение. Или, может, Аркадий Исаакович просто разочаровался в ней по своему обыкновению.
В последние годы каждый выход на сцену требовал от Райкина чего-то вроде подвига. Бывало, его костюмер выходила в коридор в слезах: «Что делать? Как он сегодня будет работать?» Жаловаться он терпеть не мог, все больше отшучивался. И вообще не любил намеков на свой возраст и плохое здоровье. Задам ему вопрос, как он себя чувствует, отвечает: «Чуйствую!» Но видно было, что Аркадию Исааковичу даже шаг трудно сделать. У театра дежурила «неотложка». За кулисами Райкин шел сгорбившись, шаркающей походкой, но на сцену по-прежнему выбегал! Это ведь с молодости было его коронным номером: не выходить на сцену, а выбегать. Но теперь такой «фокус» стал просто опасным. И вот артисты, старички, решились однажды попросить его поберечься. Сказали: «Аркадий Исаакович! Вы Герой Социалистического Труда, маэстро, лауреат! Вам больше подойдет спокойно выходить на сцену — солидно, не спеша. А не скакать». Райкина, конечно, не обманула деликатность формы. Он бросил на них какой-то особо испепеляющий, ненавидящий взгляд. Все думали: будет буря. Но все обошлось. Никто, во всяком случае, не пострадал. И совет Райкин принял.
Главной его заботой в те годы было выбить здание под свой театр в Москве. Райкин даже согласился на то, что ему отдали кинотеатр «Таджикистан», не слишком подходящий для этих целей. Но и чтобы его заполучить, пришлось идти на поклон к Брежневу. Генеральный секретарь уже был в возрасте и мало что соображал. Брежнев сказал: «Я не знаю, кто вам может помочь». А Райкин ему: «Зато я знаю этого человека! Это — Леонид Ильич Брежнев». Тогда Брежнев пообещал: «В этой пятилетке мы вам обязательно выделим здание!» — «У меня нет этой пятилетки!» — воскликнул Райкин. Словом, он не ушел, пока Брежнев при нем не обзвонил чиновников, от которых зависело решение. В итоге генсек подписал бумагу. Реконструкция здания затянулась на четыре года. К счастью, Райкин успел выйти на новую сцену в спектакле «Мир дому твоему». Так что стены нынешнего театра «Сатирикон» его помнят...
Он нацеливал свои сатирические стрелы туда же, куда целились бойцы, - в фашистов
Аркадий Исаакович Райкин родился в 1911 году в Риге. Семья, в которой чтили еврейские традиции, к театру не имела совершенно никакого отношения: отец, Ицик-Янкель Райкин, работал брокером в порту, а мать, Лея Райкина (Гуревич), была домохозяйкой. Начальное образование Аркадий получил в еврейской религиозной школе - хедере. Родители были категорически против увлечения Аркадия театром. В Ленинградский техникум сценических искусств Райкин поступил против воли семьи. Учёбу в техникуме совмещал с работой. Окончив техникум в 1935 году, по распределению попал в Театр рабочей молодёжи (ТРАМ), вскоре ставший Театром Ленинского комсомола. В 1938 году Аркадий Исаакович дебютировал в кино ролями сразу в двух фильмах: «Огненные годы» и «Доктор Калюжный», где его роли остались практически незамеченными. В 1939 году Райкин неожиданно становится лауреатом первого Всесоюзного конкурса артистов эстрадного жанра в Москве. Его танцевально-мимические номера «Мишка» и «Чаплин» покорили не только зрителей, но и жюри. После этого Райкина берут в труппу Ленинградского театра эстрады и миниатюр, где он за три года делает успешнейшую карьеру от актёра массовки до художественного руководителя. Первый день Великой Отечественной войны А.И. Райкин встретил в Днепропетровске, куда год тому назад театр был приглашён Л.И. Брежневым, тогда секретарём Днепропетровского обкома партии. Театру выделили вагон, в который погрузили актёров и всё их личное имущество. Реквизит и декорации пришлось оставить в Днепропетровске. Ехали долго, домой вернулись, когда к Ленинграду уже подступали вражеские армии. Политуправление военного флота, в чьё распоряжение поступил театр, направило его на Дальний Восток. Новый, 1942 год встречали в поезде. По дороге давали спектакли в Новосибирске, Хабаровске. За несколько месяцев объехали весь огромный дальневосточный край. Зимой 1942 - 1943 года театр Райкина получил направление на Кавказский фронт, где в это время не прекращались упорные бои. «Как ни старались нас беречь, - вспоминал Аркадий Исаакович, - всё же иногда мы рисковали. Выступали под артобстрелом, ездили по дорогам, которые бомбил враг. Однажды мы застряли со своим автобусом на горном перевале, была жуткая метель, на дороге гололёд, и вниз с перевала пропускали только машины, колёса которых были обмотаны цепями. Мёрзнуть всю ночь в заледеневшем автобусе нам было вдвойне обидно, потому что мы имели предписание, спустившись с гор, встать на постой в приморском городе. Оставалось всего несколько часов езды, а там нас ждали тепло и еда. Но пришлось потерпеть. А наутро мы узнали, что дом, куда мы направлялись и где нам приготовили встречу, в ту ночь разбомбила дотла вражеская авиация». Маршруты театра нередко определял адмирал Георгий Никитич Холостяков. Так, по его указанию состоялась запомнившаяся всем участникам поездка на «крайнюю точку советской земли», где находилась батарея лейтенанта Зубкова, которая обстреливала занятый фашистами Новороссийск со стороны залива. «Выступали на дне колоссальной воронки, зрители сидели на её склонах, словно в греческом амфитеатре, - продолжает свой рассказ А. Райкин. - С моря дул резкий ветер, зубковцы были в ватниках, а актёры выступали в своих концертных костюмах. Хуже всего пришлось танцорам, исполнявшим восточные танцы: они были одеты совсем уж не по погоде. В репертуаре театра было много юмора, весёлой шутки, которую так любили бойцы. Например, Аркадий Исаакович придумал такой номер: артисты играли какой-то сюжет и по свистку «режиссёра» (им был Райкин) останавливались. Он обращался к зрителям: «Как бы вы хотели закончить эту историю? Что бы вы хотели, чтобы здесь произошло? Ну, скажем, по счёту «три» обманутый муж выстрелит в жену или в её любовника? В кого он должен попасть?» Одни кричали «в него», другие — «в неё». Пуля попадала в режиссёра, он падал. «Вот что получается, когда публика вмешивается в драматургию», — говорил он в завершение этого нехитрого представления с участием фронтовых зрителей. Несмотря на непрерывные разъезды с театром по всем фронтам, через некоторое время Аркадий Исаакович снова снимается в кино. Режиссёр М. Слуцкий приглашает Райкина в фильм-концерт «Концерт фронту». Райкин исполняет роль киномеханика, прибывшего на фронт в одну из действующих частей, где ему предстоит принять на себя обязанности конферансье. После Кавказа путь театра пролегал к морякам Каспия. На побережье стояли воинские части, формировались резервы. По дороге дали спектакли в Тбилиси и Баку. В 1943 году артисты Райкина выступали в кавалерийских частях под Тулой, на Брянском фронте, в 1944-м — на Белорусских фронтах, в 1945-м — на Прибалтийском. Такова примерная география военных маршрутов Ленинградского театра эстрады и миниатюр. За короткий срок Райкин со своим театром проехал много тысяч километров — всю страну от Балтики до Кушки, от Тихого океана до Чёрного моря. Ранней весной 1945 года Ленинградский театр миниатюр отправили в Латвию, где ещё шли тяжёлые бои. Фронтовые дороги Аркадия Райкина завершались в Риге — городе, в котором он родился и который навсегда полюбил. Случайно выпавший свободный вечер он решил провести в цирке. Здесь и застало его радостное известие об окончании войны. Закончив работу в Прибалтике, театр уехал в Москву 24 июня 1945 года из окна своего номера в гостинице «Москва» Аркадий Райкин смотрел Парад Победы. Позднее в статье «Электрокардиограмма» Райкин напишет: «Мне не пришлось воевать самому. Я не стрелял из винтовки по врагам, не выталкивал плечом пушку из болота, не выбрасывался с парашютом, не взрывал мостов и вообще не совершал никаких подвигов... Я делал свое дело — выступал перед солдатами, матросами, командирами. И нацеливал свои, как принято выражаться, сатирические стрелы туда же, куда целились бойцы, — в фашистов. Мы много выступали перед солдатами, и мы им помогали, как я думаю. Дело тут не только в том, хорошо или плохо мы играли. Наш маленький передвижной театр был, кроме всего прочего, для бойцов кусочком Большой земли, приветом от родных и друзей, воспоминанием о мирной жизни. Когда мы приезжали на позиции, нас принимали со всей сердечностью, со всей доброжелательностью, какая только была возможна в тех тяжёлых условиях. Нас старались накормить досыта, нам аплодировали так, что рисковали отбить себе ладони, нас встречали и провожали как дорогих гостей. В нас видели товарищей по борьбе, только иначе вооружённых, — и это было нам дороже всего». По окончании Великой Отечественной войны Рай-кин вместе с возглавляемым им Театром миниатюр возвращается в Ленинград. Переезд театра в столицу состоялся в 1982 году. Театр переименовывается в Государственный театр миниатюр, а в апреле 1987 года получает имя «Сатирикон». «Сатириконом» Аркадий Райкин руководит недолго: в декабре того же года он умирает от последствий ревмокардита. Буквально за несколько месяцев до смерти Аркадий Райкин заканчивает работу над своей последней киноролью - телеспектаклем «Мир дому твоему», в процессе работы над которым маэстро выступил также в качестве режиссёра. В течение полувека Аркадий Исаакович Райкин утверждал на сцене правду, оставался современным и потому неизменно сохранял любовь и поддержку широкого зрителя. Творчество А.И. Райкина получило высокое признание: Герой Социалистического Труда, народный артист СССР, лауреат Ленинской премии. Подготовил И. КУЧМЕНКО.
Так (или примерно так) приговаривал Исаак Давидович Райкин, пустивший в ход ремень, когда увидел шестилетнего сына перед зеркалом, ловко копирующего циркового клоуна. С посещением цирка связано одно из первых ярких впечатлений его жизни. Пораженный феерическим зрелищем, он, придя домой, пытался перед зеркалом «играть в клоуна», копировать какие-то его ужимки. Отец, застав сына за этим занятием, рассвирепел: «В семье недостает только клоуна!» Рука у него была тяжелая. Наказание запомнилось, но не уменьшило тяги мальчика к игре, лицедейству. Хотя рано проявившаяся страсть к зрелищным искусствам и впредь приносила юному Аркадию немало неприятностей, характер у него оказался твердым и стычки с отцом продолжались, но победителем всё же оказался сын...
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 6
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума