Театр Наций приступает к репетициям мюзикла «Кабаре»
(ЕСТЬ ВИДЕО)
Знаменитое "Кабаре" теперь и в Москве. Первую лицензированную постановку мюзикла представит Театр Наций. Премьеру наметили на конец весны, а пока режиссер Евгений Писарев и его команда работают с текстом.
Евгений Писарев впервые работает в Театре Наций. Он давно мечтал поставить "Кабаре". Неожиданно непростым оказался кастинг, длился два месяца.
Евгений Писарев режиссер: "Этот кастинг был похож на кинематографический кастинг, который тоже идет долго, мучительно, когда фотографии друг с другом соединяют, парные пробы. Как говорят, дрим каст. И этот дрим каст у меня сегодня присутствует на репетициях "Кабаре".
В двух составах мюзикла — известные артисты: Александра Урсуляк, Сергей Кемпо, Денис Суханов, Вячеслав Чепурченко, Елена Шанина и другие. У Дмитрия Лысенкова, по совпадению, снова роль конферансье, как когда-то в студенческом спектакле.
Дмитрий Лысенков, актер: "Там другой немножко материал музыкальный был. Мы использовали 66-го года постановку. А здесь Театр Наций приобрел права на постановку 91-го года. В этом смысле мне заново нужно учить. Ну, и я не практиковал пения с момента окончания института, поэтому мне все, в общем, с нуля приходится все делать".
Евгений Писарев, режиссер: "Согласился я только тогда, когда я понял, что единственный способ поставить драматический спектакль, а не мюзикл. И в этом смысле я опираюсь в большей даже степени на книгу "Прощай, Берлин" первоисточник мюзикла "Кабаре", на пьесу для драматического театра "Я камера". Именно поэтому мы позвали в этот мюзикл в основном драматических артистов. Они все замечательно поют. Но я вам скажу такую крамольную вещь для музыкантов. Мне все равно, как они будут петь. Мне очень важно, как они будут играть. И артистов содержательных — кому есть о чем играть, о чем петь".
Самые первые шаги работы над "Кабаре". Артисты выучили текст и впервые вместе проходят весь материал. Внимательно слушают друг друга. Вместе с режиссером нащупывают путь.
Александра Урсуляк, актриса: "Одно дело, когда ты читаешь один дома это все, и вдруг это начинает быть услышанным голосами артистов, с их интонациями, и все начинает наполняться какими-то настоящими нотами, картинами".
Евгений Писарев, режиссер: "Вот даже сегодня была читка. Я слышу и понимаю, что они довольно академично все выучили. Я хочу, чтобы больше что-то проговаривалось, выкрикивалось, чтобы больше было в контакте с залом. Ну, я еще не приступал к работе. Пока они еще только выучили ноты".
От первых нот — через репетиции — к премьере. Она намечена на середину мая.
В понедельник, 18 апреля, мы открываем продажу билетов на премьеру спектакля «Кабаре». Первые показы пройдут 12-15 мая.
Постановка Евгения Писарева – не просто мюзикл, а музыкальная драма. Без лампочек, перьев и водевильного флера. Зрители увидят последние дни Веймарской республики – с весельем на грани истерии перед лицом надвигающейся беды.
С 11:00 билеты можно будет приобрести на нашем сайте и в кассах – в Петровском переулке и в ГУМе. Обращаем ваше внимание: билеты будут в продаже только в наших кассах и на нашем официальном сайте – во избежание неприятных ситуаций, связанных со случаями спекуляции, будьте, пожалуйста, внимательны и избегайте других предложений.
Либретто Джо Мастероффа по пьесе Джона Ван Друтена и рассказам Кристофера Ишервуда Режиссер: Евгений Писарев ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА И ИСПОЛНИТЕЛИ: ... Конферансье MC Денис Суханов Олег Савцов ... Фройляйн Кост Ксения Лаврова-Глинка Марина Дровосекова
Евгений Писарев, художественный руководитель Театра имени Пушкина, лауреат престижных премий, режиссер нашумевших в России «Шахмат», «Звуков музыки» и других спектаклей разных музыкальных жанров впервые работает на сцене Театра Наций. Его новая постановка «Кабаре» – не просто мюзикл, а музыкальная драма. Без лампочек, перьев и водевильного флера. Зрители видят последние дни Веймарской республики, когда веселье на грани истерии, когда все убегают от социальных проблем и надвигающейся беды. Герои спектакля живут одним днем на фоне нацистской катастрофы в экстерьере берлинских улиц 1930-х годов.
«Поставить сегодня мюзикл «Кабаре» – это, безусловно, очень рискованный и амбициозный шаг, ты вступаешь в невольное соревнование с великими и легендарными, которых все равно переплюнуть не удастся, – говорит Евгений Писарев. – Да и вообще, выбрать такой репертуарный ход – это и гражданская, и художественная позиция. Плюс это первая лицензионная постановка в Москве за всю историю мюзикла «Кабаре». Абсолютно оригинальная, с новой режиссурой, новой сценографией и новой хореографией. Это сексуально-вызывающий, грязноватый спектакль, я бы даже сказал, провоцирующий людей, которые стремятся к порядку и запретам. Хаос, истерика, агония, безудержное веселье перед закрывающейся крышкой гроба».
Кабаре в данном случае является символом распада Германии. Режиссер максимально приближает героев к историческому контексту, начиная от костюмов и декораций – немецкого белья и мебели того времени – до песен, в том числе на немецком языке, схожих с зонгами, будто написанными Бертольтом Брехтом.
"Кабаре", реж. Е. Писарев, театр Наций, 10 мая, прогон
"Кабаре" Евгения Писарева - это какое надо "Кабаре", смешной и трагический, острый и в чем-то жёсткий спектакль, который вообще нет смысла сравнивать со знаменитым фильмом. В нем есть очень сильная театральная магия, волшебство условности и живой энергетики. И эстетика абсолютно другая: условность подчеркивается аутентичными костюмами - в основном это нижнее белье соответствующей эпохи, блеск и нищета заведения не слишком высокого пошиба, одновременно кич и высокий стиль. Виктория Севрюкова в этом смысле один из главных авторов спектакля, костюмы в нем определяют больше, чем где-либо. Из персонажей главным оказался конферансье. То есть непонятно, как это будет в других составах, но Денис Суханов - главный безусловно. Я о его возможностях как бы знала... но все равно не ожидала, что в музыкальном спектакле он сможет такое (все-таки после "Шантеклера" прошло много лет). Образ конферансье - усложненный, трагический, фарсовый, со своей историей. Писарев подчеркивал, что ему важно было делать не мюзикл, а драматический спектакль, и это ему удалось. В мюзикл, с его неизбежными штампами и упрощённой игрой, как это ни странно, "скатываются" лишь драматические, разговорные сцены главных героев, и это пока слабое место постановки. Но у нас роль Салли исполняла как раз мюзикловая актриса Юлия Чуракова, так что, скорее всего, у Александры Урсуляк получится и эти сцены "вытянуть" на уровень драматического спектакля, хотя и Кемпо- Бредшоу есть здесь над чем поработать, пока что он лишь держит внешний рисунок, причем довольно простой. Чего немного ещё не хватило, так это собственно фашистского шика. Я ожидала, что главного негодяя будет играть Чепурченко, но он из списка пропал. Значит, обойдёмся без этого шика. Из безусловных актерских удач - Татьяна Владимирова (фрау) и Марина Дровосекова (фрейлейн) - вот они как раз две шикарные, каждая по-своему, немецкие женщины. А как они поют! Кстати, хоть я и не спец в музыкальной части, но по-моему, все здесь на высоте, а особым бонусом для меня стало исполнение песни, звучащей в "Пере Гюнте" (I don't care much), там ее поет Крегжде, здесь - Суханов (в фильме ее не было). Поющая и пяшущая массовка тоже отличная, все очень выразительны даже внешне. Сначала немного даже оторопь берет от "разнузданности", прямо "сто дней Содома" какие-то. Но и здесь нет пошлости, есть нарочитая вульгарность, работающая на идею спектакля. Что касается идеи ... "ну вы же все понимаете"... Точнее так: это первая антифашистская, а значит, и антивоенная постановка нашей новой эры. Кто там чего понимает - его личное зрительское дело, но безусловная честность участников спектакля вне всякого сомнения.
Кабаре" Театр Наций. На сцене творится балаган, ну а что ещё может быть, если это кабаре?))) Это балаган, какой надо балаган. Так как постановка Писарева, можно было и не смотреть кто будет играть Салли. Был риск, что скатиться все в пошлость, но нет, дух кабаре передан, но и не в пуританском стиле. Денис Суханов потрясающе отыграл, но сложно выделить кого - то одного. Каждый отыгрывал на свою роль и на сцене что-то постоянно происходило. Оркестр выше похвал. В целом идти однозначно. По рейтингу "Сходил бы ещё раз?" ну конечно, да!.
Отправлено: 15.05.22 00:18. Заголовок: Кабаре. Театр Наций...
Кабаре. Театр Наций. 10.05.2022. Прогон.
Я и сама подумала, и потом Евгений Писарев подтвердил: то кабаре, что в пьесе и в спектакле – это не Бродвей с его огнями, блёстками, дорогими костюмами и ровненьким кордебалетом.
Почему-то подумала, что начало 30-х в Германии было во многом схоже с российскими 90-ми. То же безденежье и дефицит (груша в подарок – ух ты! а ананас – это вообще о-го-го!), те же случайные одёжки, и развлечения примерно те же… иногда сомнительные. Вспомнила, как в те годы знакомый директор… кажется, это называлось Театр Эротической Драмы, театр Гоголя они арендовали… В общем, директор нас приглашал, и «вишенкой на торте» было, мол, и я тоже там играю, раздеваюсь… Мы с трудом перенесли одно действие этой «драмы», оно же «кабаре», где разнокалиберные, плоховато одетые (раздетые) девицы что-то там такое эротизировали… В общем, девочкам-мальчикам надо было как-то зарабатывать на кусок хлеба, и мы увидели тех, кто мало что умел, но не стеснялся раздеваться. Как, думается, и в германские 30-е.
Уж не знаю, как примет широкая публика это «Кабаре». Это очень хороший спектакль, но он резок и груб, не стесняется пошлости и откровенного эпатажа. У нас же «ревнителей нравственности» полно. Если только спасет то, что всё это не в России, а в Германии, да еще 90 лет назад. Пусть бы поиграли спектакль подольше, пусть бы никто и ничто не мешало…
Наверное, все знают музыку из одноименного фильма… Тут еще надо про чудеса советского перевода. Я когда-то очень удивилась, услышав в фильме про проститутку и наркоманку Элси, с радостной улыбкой лежащую в гробу в Челси… У нас-то Гурченко когда-то в Бенефисе совсем иное пела: «Музыка - громче, играй веселей, чтоб слышала вся Земля. С песнею жизнь ещё-ещё полней, ведь песня - любовь моя!» - и никак иначе. Так что музыка известна, прекрасна… а вот тексты, которые звучат на английском и немецком (переводы на экранах), отнюдь не ласковые. Грубая история сама по себе, оттого и тексты не нежные…
От состава, думаю, очень будет зависеть восприятие постановки. В главной женской роли в спектакле заявлена Александра Урсуляк. И есть дублерша, которая вроде даже известная в музыкальных кругах, победительница не маленького конкурса… Вот она на нашем прогоне и присутствовала на сцене. В общем, когда силой соображения я вставляла на ее место Урсуляк, «молодежные» сцены начинали сверкать, как бриллианты… а не стразы, которые нам показывали (хотя тоже – поблескивают). Так что про пару Салли + Клиффорд я ПОКА вообще ничего не могу сказать…
А вот пара возрастная – фрау Шнайдер и герр Шульц (в нашем случае Татьяна Владимирова и Владимир Николенко) – хорошая, трогательная… и очень достоверно-печальная, ибо люди, на склоне лет нашедшие любовь, не могут быть вместе. Причина безумная: она – немка, он – еврей… И опять же: помню, как меня когда-то удивил финал номера с обезьянкой: возлюбленных осуждают не потому, что дама – животное, а потому что она… еврейка. Боже ж мой… как это грустно. И дико.
Хороши очень многие, кто выходит в «Кабаре» на сцену. К сожалению, составов несколько, так что выделить и похвалить кого-то конкретно не могу… Вот только – Марина Дровосекова (фройляйн Кост), проститутка, предпочитающая морячков. У которой если сейчас с Фрицем, а через час с Гансом – это нормально, а вот если навсегда, но с евреем… это нельзя, это катастрофа. А голос у Марины какой замечательный! Это когда она запевает про «завтрашний день – наш», а все подхватывают.
Но, конечно, главный для меня «магнит» в этом спектакле – это Денис Суханов в роли Конферансье. Драматический актер он превосходный и даже феноменальный. Все знают, что он может на сцене практически всё. Как и то знают, что он фантастически пластичен (хотя, когда нужно, может быть и неуклюжим увальнем). И даже то, что он замечательно поёт, знают те поклонники, кто помнит в его исполнению песню Гермеса из несостоявшегося проекта…
В «Кабаре» это всё собрано воедино… И – восторг! Восторг от каждого движения, от каждой интонации. Бывает же так, чтобы роль подходила артисту (а артист – роли) даже не на 100, а на целые 200%. Вот – именно тот случай. Нагловатый, вездесущий, ничего не боящийся и не стесняющийся Конферансье… Он не только спляшет-споёт-анекдот (политический) расскажет. Он вездесущ: и документы на границе у въезжающих в Германию проверит, и чемоданы поднесёт, и место действия обозначит. Элегантные движения, голос, словно пАтока, облизывающий губы, чуть ли не змеиный язычок… И печальный финал, едва ли ни трагедия, когда герой Суханова мечется… мечется… и не может найти себе место, не может не только влиять на происходящее (как это было на протяжении всего действия), но и себя самого найти не может.
Прекрасно сыгранная роль! И, конечно, когда я пойду смотреть «Кабаре» еще раз (а спустя какое-то время я это сделаю, без сомнения), то в составе моего спектакля обязательно должны быть Денис Суханов и Александра Урсуляк.
PS Мне тут знакомый рассказал, что в 80-е видел “Кабаре» именно что на Бродвее. С Лайзой Минелли. Ну, вот как тут прожить жизнь, и никому не позавидовать!
Вызывающе свободно и смело. Александра великолепно поет Денис Суханов и Александра Урсуляк великолепны. Я больше пяти раз смотрела и Отелло в Сатириконе и Барабаны в ночи в Пушкина режиссера Юрия Николаевича Бутусова в которых и Денис и Александра блистают в главных драматических ролях. В «Кабаре» Наций у Дениса несколько ролей: он и конферансье, и офицер таможни. Денис практически не покидает сцену и демонстрирует разные ипостаси своих Героев. Я была сражена красными чулками и ушами зайца (не одновременно, в разных сценах) на Денисе. "Вам анекдот на 5 лет? На 10 лет? На 15 лет? Тогда расскажу на расстрел". "Кабаре" Наций мюзикл, музыкальная драма. Денису подправить английский акцент (немецкий великолепен) и также супер пение будет. Ради двух песен в исполнении Александры Урсуляк стоит идти слушать и смотреть "Кабаре" Наций: постановка сильная, передает и дух времени (1931) и замысел режиссера. Каждый из Главных Героев поет. Голоса очень хорошие. Костюмы (точнее, их отсутствие) великолепны и очень гармоничны. Со вкусом и в изысканной цветовой гамме. Очень смелая постановка. На 43 минуте я думала уйти (смотрела из 3 ряда бельэтажа). Осталась. Досмотрела. Второй акт смотрела из первого ряда партера: энергетика сильнее, втягиваешься больше и внутри представления находишься. Поэтому совет: по возможности покупайте билет как можно ближе. Оркестр великолепен. В партере Звезды и актеры труппы Сатирикона. Драма присутствует.
встает с колен в новую позу: "Кабаре" в Театре Наций, реж. Евгений Писарев
АНЕКДОТ НА ДЕСЯТЬ ЛЕТ - В бункере сидят Гитлер, Геринг и Геббельс. Если в бункер попадет бомба - кто спасется? - Спасется Германия.
Не считая того, что "блокбастером" проект объявили преждевременно и малость его в этом смысле "сглазили" (несмотря на оперативный сброс цен в два раза на премьерные показы распродать партер не удалось, но к художественному уровню продукта этот пиаровско-маркетинговый прокол не имеет отношения), писаревское "Кабаре", при целом ряде оговорок, впечатление производит в целом мощное; тому способствует, разумеется, и тема, и материал, в том числе музыкальный, но режиссерскую удачу, точный кастинг, собственно качество звучания (за пультом оркестра Евгений Загот) игнорировать не следует.
Правда, мне на дневном показе по "сиротскому" билетику достался состав с Юлией Чураковой, а роль Салли очевидно выстроена под фактуру и темперамент Александры Урсуляк, и пусть Чуракова отменно поет и прекрасно двигается, слишком заметно, что она вынуждена существовать в "чужом", не под ее собственную органику придуманном рисунке. Ее основной партнер Сергей Кемпо, достаточно известный уже и опытный, здесь как бы и уместен, и хорош, но не сказать (а ведь он единственный в ансамбле, кто работает без состава!), что открывается заново или поражает воображение. Как ни странно, драматически - и драматургически тоже - наиболее проработанной оказывается номинально "побочная" сюжетная линия возрастных персонажей: тайный роман и несостоявшийся брак квартирной хозяйки, владелицы пансиона фрау Шнайдер и ее постояльца, торговца фруктами герра Шульца; она немка, он еврей, и оба уже немолоды, но "думая о будущем" все-таки, немка Шнайдер разрывает уже состоявшуюся было помолвку с евреем Шульцем, небезосновательно предполагая в наступившем 1931 году, что скоро этот союз может стоить ей лицензии, а значит, потери захудалого, но какого-никакого бизнеса... и тем не менее этот тоже довольно-таки схематичный микро-сюжет выдающиеся драматические актеры Татьяна Владимирова (не перестаю восхищаться ею, а она не перестает удивлять: то на сцену Большого выйдет пантомимической ипостасью героини барочной оперы у Кэти Митчелл, то в мюзикле проявит себя... - единственный ее сольный вокальный номер-зонг "Годы идут..." по выразительности даст фору основным шлягерам типа "Мани-мани", "Две леди в моей постели", "Если бы вы ее видели моими глазами" и проч.) и Владимир Николенко (последние годы в Театре Пушкина ему достаются не самые видные роли и редко, но я помню, скажем, его Городничего в "Ревизоре" двадцатилетней давности!) наполняют живыми эмоциями и выводят его на первый план; в то время как отношения "главной" пары, Клиффорда и Салли (Кемпо и Чуракова) отступают в тень, развиваются будто по инерции, по наезженной колее. Органичен, но также одномерен, схематичен образ Эрнста Людвига (я смотрел Дмитрия Соломыкина, в очередь с ним заявлен Петр Рыков): бесстрастный партийный нацист, уже готовый взять власть в свои руки - без малейшего намека на то, что вот как раз таким, идейным "штурмовикам", да еще и скрытым гомосексуалам, в Третьем Рейхе судьба уготована не менее печальная, чем евреям, возомнившим себя немцами, да и настигнет она их еще быстрее... Но таких "сложностей" и формат мюзикла не предполагает - парадокс, что на сцене разворачивается чуть ли не буквально "содом и гоморра" (костюмы Виктории Севрюковой, по обыкновению - вырви глаз, но тут они срабатывают на режиссерскую концепцию оптимально), а между тем гомосексуальность и центрального героя Клиффорда, и его несостоявшегося покровителя Эрнста, не то чтоб замалчивается, но проговаривается на фоне "развратных плясок" как-то непримечательно, невнятно, полунамеками (русскоязычный текст либретто - Алексей Франдетти), при том что создатели спектакля подчеркивают опору не только на бродвейский мюзикл с минимальной оглядкой на знаменитый фильм Боба Фосса, но и на литературный первоисточник Кристофера Ишервуда (и полагаю, не каждый потенциальный зритель держит в уме, что тот же Кристофер Ишервуд, чья книга "Прощай, Берлин!" вдохновила авторов мюзикла, написал еще и "Одинокого мужчину", экранизированного сравнительно недавно Томом Фордом), так что драматическая, человеческая, эмоциональная подоплека взаимоотношений Клиффорда с Салли остается недопроявленной.
Вообще, разумеется, сравнивать постановку Евгения Писарева с картиной Боба Фосса просто неправильно, нелепо и невозможно - тем более, что, с одной стороны, фильм и стилистически, и технически, при всех его достоинствах несомненных и неувядающих, как ни крути, во многом устарел; а с другой, найдутся поближе для сравнения поводы - на русскоязычном пространстве "Кабаре" в формате полноценного театрального спектакля впервые, насколько известно, ставится, но я, даром что никуда не езжу и нигде не бывал, видел спектакли и в израильском Камерном театре в Тель-Авиве, и постановку Кшиштофа Варликовски "Кабаре Варшава" в, соответственно, варшавском Новы (Новом) театре... В свете чего заметнее, насколько Евгению Писареву "общее" важнее "частного": массовка лихо поет и пляшет - а детализация отдельных характеров побоку; и, однозначно, главный герой здесь - не Клиффорд и не Салли, а Конферансье: при ином раскладе ужимки и прыжки Дениса Суханова (в очередь с ним - Олег Савцов, и вроде бы предполагается участие Дмитрия Лысенкова...) показались бы до безвкусицы чрезмерными, здесь они смотрятся как нечто само собой разумеющееся, все его эскапады, репризы, анекдоты... - фигура Конферансье демоническая, и даже не чисто театральная, масочная, а отчасти прям-таки инфернальная, заранее наперед знающая, чем кончится дело, или вовсе из будущего за происходящим наблюдающая, вспоминающая, пересказывающая... упреждающая... Абстрактная сценография - минимальная переносная меблировка на площадке (иначе "кордебалету" не развернуться) и плотно стена к стене стоящие "берлинские" дома (из-под разъемного задника по мере необходимости "выезжают" элементы интерьера - сценограф, как обычно, Зиновий Марголин) работает не столько на создание ретро-"атмосферы" германской столицы начала 1930-х, сколько на обобщение, на сближение с днем сегодняшним... пускай делается это достаточно прямолинейно - не та ситуация, чтоб пенять режиссеру и К на пренебрежение изысками.
Кабаре "Берлин–Москва" с адреналиновым крючком. Знаменитый мюзикл представили в Театре Наций
«Кабаре» в Театре Наций захватывает с первых кадров и держит на адреналиновом крючке до последних, не отпуская. Чего стоят одни только костюмы массовки, воссозданные Викторией Севрюковой, будто для показа в коллекции Эрмитажа. Стена декорации Зиновия Марголина – ряд мрачных, цвета запекшейся крови фасадов условного Берлина с десятком любопытствующих глаз-окон. Фасады наклонены так, словно вот-вот обвалятся в бездну. Но перед ними пока вовсю разворачиваются песни и пляски такого неслыханного разгула, какого история, в частности Германии, не помнила давно. В них плоть правила новогодний бал. Угарно-головокружительная хореография Дмитрия Масленникова была тому наглядным доказательством. Денис Суханов в роли Конферансье МС, или Эмси, вводящий в действо, своей фактурой, пластикой, интонациями поначалу напомнил манерничанье Вертинского, но быстро становится понятно, что перед нами – ловкий манипулятор из преисподней, призванный управлять толпой зевак, которых вскоре отправит на заклание. В нем, как в добротном медийном идоле-гермафродите, сфокусировалось все архетипическое, сосредоточилось все обаяние зла. Он – проводник по постелям звезд, и не только, собиратель всех желтых и прочих разноцветных новостей, он – трюкач, ловец человеческих душ, словом, змей. Гуттаперчевость Суханова оказывалась зачастую на грани фола, но эта игра была чертовски азартна, границ приличия не имея. Здесь так играют все, доводя эпидермисы истощающихся организмов до оргазмических конвульсий. ...
Жизнь прекрасна, девушки прекрасны, даже оркестр прекрасен! Спектакль «Кабаре» в Театре Наций
... Конферансье в исполнении Дениса Суханова (в других составах играют Дмитрий Лысенков и Олег Савцов) – невероятно интересный образ! Казалось бы, после блистательного Джоэла Грея больше ничего оригинального никто сделать не сможет, но Денису Суханову это удалось! Его Конферансье контролирует всё происходящее на сцене, видоизменяется вместе с сюжетом, подчеркивает фривольность жанра, задаёт ритм. Актёр обыгрывает все мельчайшие детали: немое недоумение от невкусного шампанского, остроумная реакция на выкрик из зала и даже трагическое ожидание приближающейся войны в финале. Герой обладает безграничной внутренней свободой. Наденет ли красные чулки или вдруг примет серьёзный вид, станет носильщиком чемодана или контролёром билетов в поезде – Конферансье остаётся как бы вне правил и одновременно нераздельной частью сюжета. Его демоническая фигура появляется то тут, то там, шутит, дерзит, кривляется, дразнит. Но он не клоун, а скорее – дитя и жертва преисподней.
Можно предположить, что он – символический прообраз самой Германии 1930-х, заражённой чумой политической конфронтации. Вначале самоуверенный и наглый, ближе к развязке становится жалким, измученным человеком, у которого вместо лица трагическая гримаса. Он разучился говорить, способен только на истошный крик. И в этом крике нет пафоса торжества, в нём только боль и страх. Потёки туши, размазанная губная помада (а быть может кровь), слёзы, сигарета в зубах, а за спиной заваливающийся многоэтажный дом. Мир искажается, становится похожим на пародию, болезненное отражение в кривом зеркале. ...
Информация: Денис Суханов в роли Конферансье MC (спектакль "Кабаре", Театр Наций) 15 и 16 июня. Информацию по полному составу исполнителей можно получить на сайте театра. https://theatreofnations.ru/performances/kabare
... Шика, феерии и как такового праздника не будет. Потасканные корсеты, сползшие чулки, взъерошенные рыжие парики изношены в той же степени, что и их обладательницы, да и вся эпоха. Герои спектакля Писарева никаких иллюзий по поводу своего настоящего и будущего будто бы не питают: они поют и танцуют на сломе времен, и в их песнях уже есть предчувствие надвигающейся большой истории, а потому в них много тревоги на грани с истерикой. Со сцены веет агонией последнего праздника, зал отвечает нервным смехом, а когда один молодой нацист, а за ним и целая зловещая толпа затягивает «Tomorrow belongs to me» — оцепенело замирает.
Заправляет этим балаганом конферансье МС в выдающемся исполнении Дениса Суханова. Он разогревает публику, поддерживает с ней контакт, сыплет горькими остротами и очень уж актуальными анекдотами про политических лидеров и бункеры. Зал не сдерживает хохот и живо реагирует на реплики, которые еще несколько месяцев назад могли бы остаться проходными. Квир-конферансье Дениса Суханова — это разом и захлебывающаяся весельем и сексом свобода, и надвигающаяся демоническая сила; недаром Суханов также исполняет эпизодические роли представителей приходящей власти.
Этот образ — концентрированный нерв эпохи, позволяющей себе свой финальный праздник. ...
«Кабаре». Музыка Д. Кандера, либретто Д. Мастероффа. Театр Наций. Режиссер Евгений Писарев, художник Зиновий Марголин, хореограф Дмитрий Масленников.
Долгий путь любого зарубежного мюзикла на отечественную сцену, начинающийся с приобретения лицензий и прав и заканчивающийся многочасовыми репетициями ради слаженного вокально-хореографического результата в соединении с живым оркестром, волею случая привел премьеру Театра Наций в многозначительную календарную точку, обозначившую актуальность и своевременность темы, тонкое чутье постановщиков, а в случае с «Кабаре» еще и безысходность общественного диагноза.
Главный антифашистский мюзикл как способ осмыслить «последние времена» накануне прихода к власти нацистов в Германии 1930-х годов поставлен безо всяких прямых аллюзий и визуальной плакатности, но самым внятным образом с первых минут провозглашает устами Конферансье: «Оставьте проблемы за порогом. Наша жизнь дерьмо. Здесь — жизнь прекрасна. И оркестр прекрасен». Первоисточник дает авторам спектакля возможность не лукавить, не заигрывать со зрителем, а главное — не делать вид. В этом кабаре иллюзий нет.
Неизбежное и единственно возможное в отечественной зрительской среде сравнение спектакля в Театре Наций с киноверсией Боба Фосса быстро теряет всякий смысл. Постановщики избирают иную эстетику и следуют исходному сюжету мюзикла, в котором история иностранцев — певички кабаре Салли Боулз и оказавшегося в Берлине начинающего писателя Клиффорда Брэдшоу — запараллелена с любовной линией возрастных героев — немки фрау Шнайдер и еврея герра Шульца. Музыкальная часть звучит по-немецки и по-английски, диалоги и монологи переведены на русский язык, может быть, и неточно, но лихо и сообразно общей стилистике.
Атмосфера нацистской Германии узнается по полунамекам. Качество визуальной пропаганды Третьего рейха, как и любой тоталитарной системы, таково, что для сценического воплощения ее всепроникающего влияния достаточно скупой символики — белой повязки на рукаве, значка на лацкане, медленно поднятой с воодушевлением руки. Бритые головы на подтянутых телах в отутюженных рубашках давно стали общим местом в изображении марширующего большинства, и для понимания их страшащей опасности достаточно быть даже непосвященным пришельцем. Постановщики спектакля нагнетают напряжение скорее ситуативное и психологическое: еврейскую лавку громят налетчики без лица, Конферансье, а позже Клиффорда Брэдшоу избивают те, которых никогда не найдут.
За скобки вынесена многозначительная прелюдия: пока облаченный в черный плащ и шляпу Конферансье сидит на авансцене и раздумывает, давать ли старт своему спектаклю, до зрителя доносится патефонное шуршание ключевого рефрена о прекрасной Германии — «Der morgige Tag ist mein» (в дословном переводе — «завтрашний день станет моим»). Именно эта красивая и мелодичная, исполненная безобидного патриотизма, вкрадчивая, словно ползущий гад, песня становится рефреном спектакля, а вовсе не знаменитые и навязшие в ушах «Life is a cabaret» или «Money, money».
Вначале она, звучащая в немецком оригинале, тихонько потрескивает из патефона и предваряет кабаретный разгул. Оборвать ее легко — просто снять пластинку, что и делает Конферансье. Чуть позже ее, уже в варианте «Tomorrow belongs to me», напевают обитатели дома в сцене избиения Конферансье. Но ее истинная суть проступает тогда, когда робкое счастье веселой помолвки фрау Шнайдер и герра Шульца разбивается о рык идейного нациста Эрнста Людвига: «Герр Шульц — не немец!» Обвалившуюся вдруг тишину прорезает не стройный хор адептов нацизма, но выразительный голос строительницы новой Германии, проститутки по ремеслу и взглядам, фройляйн Кост (Ксения Лаврова-Глинка). «Песня о родине» здесь — уже очевидный символ накатывающего ужаса: одинокое поначалу соло превращается в хор голосов, тела представителей народа расправляются навстречу новым временам, их руки поднимаются в едином воодушевленном порыве. Безо всяких прямых аллюзий, буквально в одной мизансцене зрителю явлен простой механизм зарождения, развития и торжества фашиствующей идеологии, у которой легко находится поддержка в народных массах.
Условная декорация жилого массива в геометрии не то Манхэттена, не то московского кондоминиума взирает темными мрачными фасадами и безжизненными окнами. На ее фоне блестит огнями безумная жизнь кабаре «KitKat». Временами нижняя часть фасада открывается, будто створка подъемно-поворотных ворот, обнаруживая убогую жизнь героев спектакля в антураже железных кроватей, столов и стульев. Ее расцвечивают люди, и сдержанная палитра костюмов здесь словно в противовес среде — в них стараниями художника по костюмам Виктории Севрюковой есть и изящно сбалансированный цвет, и тонкий продуманный стиль. Он становится внятен только со временем, в особенности в сцене помолвки. При внешней элегантности подноготная здесь иного рода, и она очевидна с первых сцен.
В кабаре «KitKat» отброшены все и всякие условности, намеренно забыто даже стремление к пристойности, а вместе с ним и визуальные клише вроде обязательных для кабаретной культуры рюшей, оборочек, тонких лямочек и вызывающей оголенности. Тела скрыты и вместе с тем обнажены. Атласные остроконечные лифчики а-ля корсеты, трусы размера оверсайз у женщин и не в меру облегающие боксеры с вызывающими гульфиками у мужчин вряд ли могут быть поняты как сценические костюмы этого кабаре. Скорее можно предположить, что здесь просто раздеваются до неглиже, как это делает в первой сцене сам Конферансье, не заморачиваясь на рюши и оборки. Винтажность, обытовленность этого белья — это, с одной стороны, умелая стилизация в духе 50-х годов, а с другой — предельная, вызывающая откровенность за счет фактуры и фасона.
Внешняя красота умерла, изящные формы избыточны так же, как и облегающее белье, а сексуальность здесь совсем иного, безразборного рода, где можно не заморачиваться буквально ни с чем. Потому что с «двойным удовольствием» тут как раз все в порядке, и каждый потенциально с каждым в любых вариациях, невзирая на лишний вес, сексуальную ориентацию, талант или статус. Новый год в этом кабаре без нравов встречают бурно — цифры «1931» намалеваны фломастером на худощавых волосатых ягодицах официанта, и сгрудившийся в немую сцену кордебалет лишь дополняет смелую метафору — мир в заднице, будущее там же, а жизнь движется вперед.
Кордебалет и хореограф штурмуют зрительское восприятие — их яркие, выразительные пластические, подкрепленные въедающимися в слух музыкальными фрагментами эпизоды филигранной выделки с явственной трактовкой даже второстепенных персонажей стремятся поглотить и местами поглощают драматическую коллизию.
На этом фоне двойная сюжетная линия Салли — Клиффорд и Шнайдер — Шульц — это прибежище сценической тишины, неторопливого развития сюжета, а главное — выраженной индивидуальности, противопоставленной стайной идеологии артистов кабаре или начинающих нацистов. Салли Боулз в исполнении Юлии Чураковой — существо решительное, но наивное, талантливое, но беспринципное. Ее бунтарская природа выплескивается в вокальных партиях — и такая Салли Боулз кажется богиней на олимпе своего кабаре. Но фокус ее внимания — всегда только внутри себя. Клиффорд в исполнении Сергея Кемпо робок и инфантилен — не герой и никогда им не станет. Трогательный дуэт фрау Шнайдер в исполнении Татьяны Владимировой и герра Шульца в исполнении Владимира Николенко о том, что «любви все возрасты покорны», выстроен и сыгран тонко и подробно, с ощутимым режиссерским и актерским пиететом по отношению к «возрастным» чувствам. Это та любовь, которая могла бы быть, если бы не…
Финал у обоих дуэтов один — утопическая жажда личного благополучия Салли Боулз, запоздалая принципиальность Клиффорда Брэдшоу, прагматизм фрау Шнайдер и наивность герра Шульца при абсолютно несхожих обстоятельствах и предпосылках с обескураживающей неизбежностью разбиваются о невозможность обретения счастья в бесчеловечном антураже. Существование героев в диапазоне между «надо уезжать» и «все наладится» имеет один безжалостный результат, и даже любовь, истинная или придуманная, не может преодолеть набирающий силу нацизм.
Намеренно вызывающая хореография, развязность в речи Конферансье в первые минуты шокируют буквально — они на волоске от неликвидной пошлости. Даже кинематографическому прототипу далеко до того, как осмыслили первоисточник постановщики спектакля в Театре Наций. Но осознанная вульгарность срабатывает как форма эпатажа, рожденного в безысходности. Собственно, именно это обстоятельство позволяет постановщикам выдержать стиль, остановиться у края пропасти, за которой непозволительная похабень, и обеспечивает этому спектаклю нужный градус актуальности и отстранения одновременно. В шутках и пластике на грани фола проступает не режиссерская жажда хайпа, а скорее отчаяние балансирующего на краю пропасти. Такой решительный сценический текст, рожденный на сопротивлении как вызов общественным устоям, оказывается востребован как образец предельной бескомпромиссности в выставлении фатального диагноза ослепшему обществу.
В режиссерском решении этого «Кабаре» нет ничего от дешевой карамельной приторности бобфоссовского фильма, зато много от горечи трюфеля, начиненного ядреными вялеными шишками. Это исполненный фатализма, осознанный пир во время чумы, когда страх уже улетучился, а финал бессмысленно даже прогнозировать.
Образ Конферансье — ключевой в постановке Евгения Писарева, а Денис Суханов будто родился с этой ролью. Горечь, разлитую в воздухе, он превращает в подкормку для убийственной игры. Зачем беречься, если выхода нет. Словно бес, он вьет свою сеть с равнодушием циничного фаталиста, презирающего законы тех и этих. Истории Салли Боулз и Клиффорда Брэдшоу, фрау Шнайдер и герра Шульца запускаются с его подачи и развиваются под его неусыпным вниманием. Он комментирует, иронизирует, дает советы, играет второстепенных персонажей (вроде таможенника на вокзале), призывает зрителей к аплодисментам, встревает в действие с анекдотом на злобищу дня, вливается в хореографию кордебалета. Он с легкостью может подшлепнуть, вызывающе приласкать, отбить антраша, знает, где вовремя коснуться, не касаясь, подмигнуть, отпрянуть, съязвить или выразительно промолчать, слегка двинув бровями. Разыгрывая подчинение грядущим законам, он вместе с тем и насмехается: любое давление — лишь способ вытечь из-под него ручейком, лужей или водопадом. За свою внутреннюю свободу, за свое право решать, что, когда и как, он платит сполна — для назревающего нацизма он как раз тот, кого нужно и можно запугивать и избивать, что и проделывают крепкие парни в рубашках и галстуках. Но даже избитый, именно он, единственный из всех, может после пафосного исполнения песни о родине усесться на авансцене и смачно чмокать, жевать, отплевываться и чихать. Купаясь в потоке двусмысленностей, он верен себе до финала, когда с усмешкой вопрошает зрителя: «Где теперь ваши проблемы? Вам уже не до них! А я вас предупреждал!»
Выдающаяся актерская оснащенность Дениса Суханова в этой роли проступает с обескураживающей очевидностью. Выразительность и многозначность его интонационных акцентов бьют в цель, словно стрелы Робин Гуда, а виртуозное владение телом обеспечивает артисту узнаваемый и глубоко индивидуальный пластический рисунок даже в хитросплетениях кордебалетной паутины. Ко всему прочему, Денис Суханов владеет залом с легкостью прирожденного паяца — слышит его дыхание, острит, импровизирует, вступает в диалог со зрителями и неизменно в своем умелом сарказме и неприкрытой иронии оказывается чуть выше, чуть умнее своего зрителя. В версии Евгения Писарева Конферансье — демиург этого действа, но и его раб, соглядатай и жертва всего происходящего. Точно транслируя обреченность фигляра, призванного смешить тогда, когда мир летит в тартарары, он прячет за этим лицедейством неизбывную боль страдающего за все человечество.
Программный эпатаж как прием, как принцип построения атмосферы этого «Кабаре» позволяет создателям спектакля свободно балансировать между смыслами разной степени масштабности. На переднем плане — не замечающие ничего, вечно резвые, разнузданные, веселящие и веселящиеся, готовые на все артисты кабаре «КitKat», где «жизнь прекрасна», а перспектива легкого секса всегда в наличии. Где-то в глубине — сокрытые и никому не нужные мучения и трагедии: крушение жизненных судеб одних, индифферентность других, приговоренность третьих, соглашательство четвертых. В финале, после того как человеческие судьбы уже обрушены, под грохот канонады из окон домов на сцену летят утварь и мебель. И там, где только что можно было прочитать перевод немецко- и англоязычных фрагментов, появляется сухое сообщение о том, что нацисты «развязали самую кровопролитную войну в истории».
Образцовое с точки зрения коллективного труда создание Театра Наций обращено в прошлое, но кричит о настоящем. «Кабаре» — один из немногих мюзиклов с внятным политическим и историческим месседжем, и обращение к нему требует прежде всего художественной бескомпромиссности. Авторы спектакля в полной мере отвечают на запрос — их спектакль при всей визуальной неочевидности признаков Третьего рейха кричит обо всем, что проступает в мареве любого тоталитарного режима.
"Кабаре" - отчаяние, с бомбическим составом: Урсуляк, Суханов, Владимирова, Дровосекова... Это идеал, высший градус. Первое действие - сверху (не надо, кстати, бояться высоты в данном случае - туда пробивает энергия, оттуда хорошо видны даже лица, не говоря уж о пластике). Но второе действие из ближнего партера - это все равно другое дело, это прямое, мощное воздействие, мимика Конферансье, трагические, потерянные глаза Салли... А как она поет ту, главную песню - собственно, про кабаре. И тут уж никакого "шоу маст гоу он", это не про искусство, а про жизнь. Ну и игра с залом лучше чувствуется в партере. Писарев, вышедший на поклоны - зайчик и герой одновременно, я чувствую к нему смесь нежности и восхищения. И уж точно не мне теперь бросать камень в Миронова (да и не собиралась, если честно, но теперь уже никогда не соберусь). А вот от Познера, увиденного в антракте, как-то поплохело... Все казалось, что он должен встать и подхватить про "фатерленд". Ну разумеется, на красоту песни и "порыв" многие ведутся, звучат аплодисменты. Сидя на 3 ряду партера среди совсем уже чуждых мне людей, ни на минуту не забывая о своих проблемах, которых вдруг образовался огромный больной и запутанный клубок, я помнила ещё и о том, что позади, чуть подальше, спектакль смотрит подруга, которой внезапно перепал билет, потому что у моей знакомой вчера умер муж.... И тем не менее мы не просто смотрим, а воспринимаем происходящее на сцене обостренно, глубоко, не знаю даже, как сказать точнее. Это все как вообще? Видимо, есть какое-то внутреннее осознание того, что мы сейчас в этом мире и живём - в мире Кабаре, с отчаяньем, преступая нормы поведения и моральные нормы, которые оказались такими размытыми. Получая новый опыт, без которого лучше бы обойтись, но не дали же... И вот что ещё я вам скажу: люди важнее идей! Это один из выводов по ходу спектакля. И ещё: в моей жизни было несколько спектаклей, совсем немного, которые даже не помогали жить, а просто спасали, спектакли терапевтического действия - прорабатывание травмы плюс колоссальная моральная поддержка, я и смотрела их помногу, раз за разом, пока не становилось легче. Кто бы мог подумать, что "Кабаре" сработает так же! И не только у меня так вышло. Подруга (попавшая на спектакль по билету женщины,у которой умер муж) сказала, что осенью сделает все, чтобы показать спектакль дочери и самой ещё раз посмотреть - за любые деньги, и уточнила - абсолютно за любые.
Думаю, трудно найти человека, который не смотрел одноименного фильма. Спектакль поставлен по той же канве. Внешне - много музыки, много песен, много танцев, много фривольностей (больше, чем в фильме, для кого-то они могут оказаться на грани фола, часть зрителей уходила))... и та же щемящая тоска и безысходный ужас от содержания. История о том, как в Германии зарождался фашизм. Ему еще не придают значения, недооценивают его уничтожающую силу, лавочник еврей уверен, что он же немец, раз тут родился. Но уже его невеста, чистокровная немка, отказывается вступить в брак, ну хотя бы из боязни, что отберут лицензию на сдачу комнат в аренду. Вообще, вроде бы история про любовь в большой степени, но любви тут очень мало - все любят по остаточному принципу, если любовь не мешает работе или привычной жизни. Главная героиня в том числе. Спектакль мне понравился. И удивил. Евгений Писарев на родной сцене не ставил ничего подобного (ну или я не видела), а на сцене театра Наций прям развернулся от души. Из театра Пушкина тут не только режиссер, но и исполнительница главной женской роли Салли Боулз - Александра Урсуляк. И вот тут меня ждало совершенно неожиданное разочарование. Я стремилась попасть именно на этот состав - Денис Суханов и Александра Урсуляк, на старте продаж купила самые дешевые билеты на все четыре дня, потом дождалась, когда театр опубликовал составы, и лишние билеты продала. Оставила на 3-е сентября, когда играли Денис и Александра, которую знаю по постановкам Юрия Бутусова. Но то ли чужая сцена сыграла злую шутку, то ли давил авторитет Лайзы Минелли, но я первый раз видела Александру на сцене такой фальшивой. Да, пела она прекрасно, и к вокальным номерам у меня никаких претензий, но драматические сцены - это нечто наигранное, нарочитое, я просто глазам своим не верила, она ли это. Но это единственная моя претензия к спектаклю. Зато Денис Суханов - просто звезда! Без преувеличений. Нет, я и раньше знала, что он замечательный актер, один его Отелло что стоит, да и другие роли, но вот такого Дениса я еще не видела. Во-первых, он пел, что для меня как раз оказалось открытием. Но дело даже не в этом. Как он играл!!! Сколько куража, сколько чувства, сколько скорбной энергии. Его конферансье ведет за собой весь спектакль, он рулит и в кабаре, и в театре Наций, и в Берлине 30-х годов. Он заставляет зал не только следить за красивой картинкой (а она хороша - хореография поставлена так, что уследить за всеми невозможно, но до чего же все профессиональны), но и думать, и сравнивать, и сопоставлять. Горькие думы, надо сказать, навевает. Смотришь, как все рушится... Ну и внешне Денис на сцене хорош - статный, пластичный (как будто кости вынули))) и... трудноузнаваемый. Я в первые секунды даже не поняла, что это он, испугалась, что замена, и опознала только по голосу и походке. Ну просто сидела в 10-м ряду, для меня далековато... Потом разглядела, конечно. Короче, неожиданный образ, очень. И именно он в большой степени сделал для меня спектакль. Хотя и к остальным нет никаких претензий. Еще понравился исполнитель роли Клиффорда Брэдшоу Сергей Кемпо, новое для меня лицо. Искренне играет и голос красивый, жаль, он очень мало пел. В общем, я поздравляю театр Наций с тем, что у него в репертуаре появился этот достойнейший спектакль. А Дениса - с новой прекрасной ролью (такая компенсация за ушедшего Отелло). Спектакль смело рекомендую, если Вы не ханжа и не падаете в обморок от вида полуобнаженных тел и недвусмысленных шуток и жестов (именно НЕ - никакого второго смысла нет, только секс, причем не обязательно традиционный). Это все там - просто фон, спектакль совсем про другое. Идите и смотрите. И плачьте от страха. А, и если будете сидеть далеко, возьмите бинокль, чтобы читать тексты песен на экранах, это важно.
Спектакль, который определенно стоит увидеть! Евгению Писареву удалось, не соперничая со столь известным фильмом, показать своё Кабаре и Кабаре прекрасное…
Конечно, есть аллюзии, ведь, несмотря на изменённую сюжетную линию, основная канва и главное - музыкальная составляющая - один в один, но эти истории не соперничают, а скорее иначе расставляют акценты…
Германия 30-х годов накануне прихода к власти нацистов и яркий мир Кабаре, где всем хорошо и нет никаких проблем… тот фон, на котором разыгрывается личная драма…
Прекраснейшая до перехватывания дыхания Александра Урсуляк с этой хрипотцой в голосе, маленькая, но сильная… Невероятный совершенно Денис Суханов в роли конферансье - пожалуй, сама яркая роль в спектакле Замечательный актерский ансамбль и мир Кабаре, будто оттуда… будто смотришь старую пленку и веришь в это абсолютно…
Красивое, важное высказывание, талантливо сделанное с глубоким уважением ко всем предшествующим воплощениям…
Отправлено: 09.09.22 00:33. Заголовок: Кабаре. Театр Наций..
Кабаре. Театр Наций. 04.09.2022.
Я тут совсем недавно писала, что ожидать от мюзикла привнесения в него серьезной философии не стоит: жанр не тот. В «Кабаре», однако ж, хватает и философии, и попытки ставить и решать серьезные вопросы. Но, возможно, это от того, что «Кабаре» в Нациях – это не столько мюзикл, сколько драматическое высказывание, густо насыщенное музыкальными номерами - во многом потому, что действие в нем происходит в этом самом кабаре, и большая часть действующих лиц, так или иначе, относится к «богкме», пусть и невысокого ранга.
Люди, выходя из зала, переговаривются о наличии фиги в кармане (чем славились ведущие театральные режиссеры в прежние цензурные времена). Мол, какая там Веймарская республика, какой Берлин 30-х годов – «да это ж про меня, про нас, про всех» (как писал Высоцкий).
Однако я, будучи целиком и полностью аполитичной, не хочу отталкиваться от этой фиги. Я смотрю на постановку, не как на политическое высказывание, а как на реально хорошее произведение театрального искусства. А раз оно хорошее – в нем могут присутствовать и грязь, и грубость, и шутки ниже пояса – всё это встроено в действие и оправдано им.
Для меня этот спектакль – про истории любви двух пар, завершившихся печально, и никак иначе завершиться они не могли…
Фрау Шнайдер и герр Шульц (Елена Шанина и Александр Сирин) – два старика, встретивших друг друга на финишной прямой их жизней. Печальное, однообразное существование одиноких людей вдруг осветилось тихой любовью… и даже больше – взаимным уважением и пониманием. Так бы и прожили они, по возможности долго и уж наверняка счастливо, не сводя друг с друга глаз и радуясь каждому случайному касанию рук. Научились бы постепенно понимать друг друга без слов… А потом, глядишь, и умерли бы в один день, не печалясь, а радуясь тому, что, сидя на облаке и свесив ножки вниз, они будут Там друг друга называть по имени… Но – самой читаемой книгой в те годы в Германии была «Майн Кампф». А герр Шульц был евреем… И жизнь разбивается, как разбивается окно в его фруктовой лавке.
Вторая пара – совсем молодые люди, Салли Боулз и Клиффорд Брэдшоу (Александра Урсуляк и Сергей Кемпо). При первом просмотре спектакля, на прогоне, Салли играла другая актриса. И – совершенно не сложилась у меня эта сюжетная линия, разлеталась на совсем не обязательные кусочки. Сейчас же – всё на месте. Вот они встретились. Начинающий писатель, который еще ничего не написал (и что-то мне говорит, что и не напишет).. И актриска третьеразрядного кабаре, которой хочется мишуры, яркости, света – ну, и славы, конечно. Случайная встреча. И, вроде бы, даже, любовь… Но героев не связывает ничто, кроме совместного проживания в убогой комнатке пансиона фрау Шнайдер… Можно предположить, что будет в их истории дальше. Клифф уедет к себе в Америку (откуда он получает деньги от матери, на которые этот «писатель» и живет). Рано или поздно устроится клерком в какую-нибудь скучную контору, через 10 лет, возможно, будет воевать… или нет… А Салли – пьющая, гулящая, наверняка употребляющая наркотики, проживёт очень недолго. Ибо из плохонького кабаре к всемирной актерской славе вряд ли удастся рвануть…Так что, когда глаза ее впадут, а веки, сморщась, почернеют (как предрекал Пушкин одной из своих героинь), она просто будет выброшена в отбросы, а ее место займет новая юная и свежая Нинон, Рози или Лулу… Александра Урсуляк – отличная актриса. И она уже намечает пунктиром путь своей Салли к ужасному концу…
Теперь о Денисе Суханове в роли Конферансье. Собственно говоря, именно из-за этого актера я смотрела спектакль во второй (и явно не в последний) раз. Потрясающе сыграно. Потрясающе прочувствовано. Он не просто главный в кабаре «Кит-Кат» - он главный в жизни. Это именно он, как Мефистофель, «совершенно случайно» будет выстраивать сюжетные линии этой истории, сводя Клиффа с Эрнстом Людвигом в купе поезда, его незаметными действиями герой окажется и в пансионе, и в кабаре… Конферансье не всегда на авансцене, но даже оттуда, от задника, он незаметно руководит всем происходящим… или сверху, с лестницы, он с иронией наблюдает за хлопочущими людишками, аппетитно поедая при этом куриную ножку… Он – главный. И будет таким до тех пор, пока, ласково улыбаясь, новый белокурый хозяин завтрашнего дня не попытается свернуть ему шею. Конферансье умен. И он поймет всё. Сразу. Исчезнет лоск, станут менее уверенными движения… Но даже этот умный человек не сможет предугадать, что однажды ему не найдется места не то, что в первом ряду… вообще – нигде.
Роль безумно интересная – и сыграна она фантастически хорошо. Браво.
...я ещё не написала о "Кабаре" Евгения Писарева. Это, конечно, событие, и я пошла смотреть тот состав, в котором были Александра Урсуляк и Марк Бурлай. Александра в роли Салли Боулз, а Марк - Официант (фигура, которой не было в фильме Боба Фосса, но спектакль от фильма по содержанию несколько отличается - есть другие сюжетные линии, другие персонажи, хотя общий посыл тот же). Перед спектаклем стоит освежить в памяти фильм. Я пришла к выводу, что спектакль мне нравится больше, чем фильм (то же было и с "Влюблённым Шекспиром"). Даже и не знаю, почему. Может, сценический язык выразительней. Может, актёры более знакомые и любимые. Хотя в случае с "Влюблённым Шекспиром" этого фактора ещё не было - актёры были мне неизвестны, но просто сбивали с ног своей энергетикой. Теперь зато знаю их! А после "Кабаре" список пополнился - Денис Суханов в роли Конферансье был неотразим. Гораздо более яркий персонаж, чем в фильме. Воплощение бесшабашного порочного времени на стыке эпох. Но в других составах эту роль играют Дмитрий Лысенков и Олег Савцов, и это обещает не менее яркие впечатления. В любом составе с Конферансье будет то, что надо. Уверена, что и с другими актёрами то же самое: Евгений Писарев безошибочен в выборе исполнителей. Но я, конечно, хотела видеть именно несравненную Александру Урсуляк и многообещающего актёра из "Дурной компании" Марка Бурлая. На первой фотке он выглядывает из-за левого плеча Александры. Оба порадовали. Александра более трогательна, чем Лайза Минелли в этой роли, прекрасно поёт и движется. Марк-Официант серьёзен и невозмутим даже в самых пикантных ситуациях, интересный типаж. В великом фильме Боба Фосса тревожность и беспокойство показаны монтажными перебивками, которые труднодостижимы в театре. Писарев нашёл другие средства выразительности, смог передать смутную нарастающую угрозу, которая прорывается в конце. И зритель с очевидностью ощущает и разделяет опасения героев, и примеривает их на себя: есть в происходящем на сцене прискорбная актуальность. А ещё в "Кабаре" Евгения Писарева я заметила его фирменную деталь - очередное признание в любви к Театру. В спектакле Салли не может покинуть сцену, и это главный мотив её решения. В фильме такого мотива я не почувствовала. В дополнение ко всему написанному - фоточки с сайта Театра Наций (местами разных составов). На сайте их больше, с разнообразными сценами в кабаре. На мой вкус, Евгений Писарев чересчур увлёкся этими сценами, иллюстрирующими греховность кабаре. Но зрелищно!
О том, что в этом сезоне мы увидим на сцене театра Наций легендарный мюзикл "Кабаре", я узнала из выступления Евгения Миронова на сборе труппы в начале сезона. Режиссером новой версии стал Евгений Писарев.
Не скрою, мне было любопытно увидеть, что же в итоге получится, и наконец свершилось: в мае состоялась премьера. В спектакле задействованы несколько составов: Салли Боулз играют Александра Урсуляк и Юлия Чуракова, конферансье — Денис Суханов, Дмитрий Лысенков и Олег Савцов, Эрнста Людвига — Петр Рыков и Дмитрий Соломыкин, фрау Шнайдер — Татьяна Владимирова и Елена Шанина, герра Шульца — Владимир Николенко и Александр Сирин, и только главного героя, молодого американского писателя Клиффорда Брэдшоу, играет один актер — Сергей Кемпо.
Текст диалогов дан в переводе Алексея Франдетти, песни идут на английском и на немецком, перевод выводится на экраны. Костюмы созданы Викторией Севрюковой, которая не нуждается в представлениях, и максимально приближены к моде тех лет. По-моему, это первый спектакль, в котором я вижу такую редкую (и для нас экзотичную) деталь, как держатели для носков — раньше они встречались мне только в фильмах 20-30 годов.
Итак, Германия — после крушения империи, после поражения в первой мировой войне, униженная, ограбленная, нищая, озлобленная. Молодой американский писатель Клиффорд Брэдшоу приезжает в Берлин, потому что здесь можно дешево жить, и вдобавок он надеется найти тут вдохновение. Вместо вдохновения он находит в поезде доброжелательного попутчика, которого зовут Эрнст Людвиг и который рекомендует ему пансион фрау Шнайдер. В пансионе Клиффорд знакомится с певичкой Салли Боулз, которая выступает в кабаре, где сверкает фантастический и отчасти зловещий конферансье. Линия Клиффорд-Салли развивается параллельно с линией немолодой фрау Шнайдер и ее поклонника, еврея Шульца. А меж тем послевоенное республиканское устройство ожидаемо терпит политическое банкротство, и на арену выходят новые силы, которые возглавляет некто Адольф Гитлер.
Это было краткое изложение для тех, кто не знает мюзикла или вдруг не видел культовый фильм Боба Фосса с Лайзой Минелли. Фильм и мюзикл имеют ряд существенных отличий — как в части сюжета, так и в части персонажей, имен и деталей. По сравнению с фильмом постановка в театре Наций более сексуальна — можно даже сказать, провокационно сексуальна. Героини и кое-кто из героев большую часть действия щеголяют в рискованном нижнем белье, вызывая ассоциации с публичным домом, который, в свою очередь, является метафорой страны, которая достигла дна. Конферансье исполняет сразу несколько ролей — он не то злой дух, не то рок, а не просто распорядитель действа. И вовсе не случайно Клиффорду в итоге удается вырваться, а Салли нет: слишком сильное приближение ко злу никогда не проходит безнаказанно.
Я попала на спектакль с Юлией Чураковой (победительницей телевизионного конкурса "Большой мюзикл"), Денисом Сухановым, Дмитрием Соломыкиным, Татьяной Владимировой и Владимиром Николенко. Конферансье Суханова мефистофельски многолик, и эту роль актер играет великолепно. Герр Шульц Владимира Николенко трогателен в своей поздней влюбленности, а Эрнст Людвиг Дмитрия Соломыкина идеально воплощает всех тех приличных, симпатичных и достойных людей, которые в какой-то момент решают, что имеют право перешагивать через других, а если понадобится, то идти по их трупам. У Юлии Чураковой очень хороший голос, и две песни именно в ее исполнении имели наибольший успех у публики.
На сайте написано, что спектакль длится 2 часа 30 минут, но его продолжительность ближе к 3 часам, так что стоит учитывать этот момент.
Пока загнанных не пристрелят «Кабаре» — фильм и спектакль. Почувствуйте разницу
Столица, освещенная известной буквой латинского алфавита, в сентябре смотрела «Кабаре» Евгения Писарева, понимая, что спектакль вот-вот снимут. Смотрела, просто не веря своим глазам.
Один из лучших мюзиклов мира в Москве никогда не шел. И многие зрители — почитатели masterpiece Боба Фосса — шли, что называется, с предубеждением… и были сражены вулканической энергией, подключённостью спектакля к нашему времени.
Евгений Писарев не силится переплюнуть Фосса. Отталкивается от мюзикла 1966 года и гениальной музыки, сочиненной Фредом Эббом и Джоном Кандером. Но в первую очередь — от романа «Прощай, Берлин» Кристофера Ишервуда.
Ишервуд — очевидец. В 1928-м бросил Кембридж и рванул в кипящий весельем Берлин, прожив там до 1933-го, закатного года для Веймарской республики.
Из романа — атмосфера, ощущение падения из праздника жизни в сокрушительную бесцветную убогость, которая силится притвориться эротикой и блеском.
Актеры без перьев и блесток — в изношенных корсетах, подвязках, чулках. Их обесцвечивает гигантская тень беды, эстетика нищеты. Развращенность как средство заработка и выживания. Тело, его углы и складки, его запах — запах истлевающей на глазах жизни. Художница по костюмам Виктория Севрюк создает вещественный портрет времени в духе безжалостных картин и гравюр Отто Дикса.
А все действо — гротеск, душевный эксгибиционизм — «все на продажу» — под трагической маской.
Сценография Зиновия Марголина превращает клуб «Кит-Кэт» в притон для плотских утех.
Здесь не увидишь хрустального блеска люстр, даже остатков былой роскоши, как в фильме. Безнадежность серых тонов, сломанный горизонт — все по наклонной плоскости: люди, дома, сама жизнь.
Все на грани. Дешево и очень сердито.
«Кабаре» в Театре наций — предчувствие трагедии, канкан на краю бездны, надрывные поминки, забежавшие вперед больших похорон.
Вот сейчас они все — еще живые, худые и толстые — танцуют, как заведенные невидимым кукольником марионетки, а через несколько лет их сметет, сожжет фашизм.
Вышедший полвека назад фильм перевернул представления о мюзикле, упаковал в праздничную мишуру легкомысленного жанра темы нетерпимости к «неправильной ориентации», нацизма, Холокоста, войны.
И весь этот карнавал волчком вертелся вокруг суперзвезды — Лайзы Минелли. После ее эмблематичного образа Салли Боулз — с мушкой, со знаменитой челкой углом, с узнаваемым с первых нот голосом и звенящими в декольте монетах — играть невероятно сложно.
Александра Урсуляк и Юлия Чуракова — разные Салли. Урсуляк играет мощно, размашисто, трагично. Юная Чуракова более хрупкая, и у нее завораживающе странный, будто бы механического тембра голос. Словно она ожившая кукла, которую так легко сломать. И обе версии убедительны.
В фильме Конферансье Джоэла Грея — проводник в адский праздник, вместо лица — зловещая маска с намертво прилипшей улыбкой.
Денис Суханов — силовое поле спектакля, его Конферансье — сногсшибательное бесстыдство и застрявшее в горле ощущение несчастья, предвидение громадной беды. Он подгоняет своих полураздетых лошадок: танцуем до упаду, пока загнанных не пристрелят. И он на своих высоченных каблуках — один из них. В какой-то момент Конферансье спрашивает зрителей: «Какой анекдот хотите услышать? На 10 или на 15 лет?» Народ безмолвствует.
Писарев выдвигает на первый план вроде бы эпизодических персонажей: владелицу дешевого пансиона фрау Шнайдер (Елена Шанина) и владельца фруктовой лавки герра Шульца (Александр Сирин). И вполголоса рассказывает историю поздней любви, перечеркнутой свастикой. Актеры-ленкомовцы демонстрируют мастер-класс погружения в сложный психологический рисунок внутри огненной, карнавальной стихии спектакля.
Один из центральный эпизодов — знаменитая песня Tomorrow belongs to me. Вы, конечно, помните: в фильме ее поет подросток с ангельским лицом, пухлыми губами, в форме «гитлерюгенд».
И ласковая песня о золоте Рейна, дите в колыбели превращается в нацистский гимн, поднимающий с колен бюргеров всех возрастов (все же кроме одного, который не встал).
В театре тихая песня превращается в церковный хор, мольбу. Но одни молятся о мире, другие — о «спасительной войне».
1931-й. Конец Веймарской республики. Катастрофа уже у порога, вот-вот распахнет двери нашего ветхого кабаре «Кит-Кэт» и останется надолго.
КАБАРЕ В Театр Наций Шикарная постановка от Евгения Писарева. Если для вас Лайза Миннелли не является незыблемым каноном, то обязательно сходите посмотреть эту постановку. Хотя сходите, даже если она таковым является, ибо спектакль стоит того. Постановка удалась на славу, давно я не получала такого удовольствия. Удивительно, но главным сокровищем и главным действующим героем, да собственно оплотом спектакля является Денис Суханов в роли Конферансье. Именно он ведет спектакль и самих героев. Это только его шоу, и это только плюс. Если соберетесь идти, то обязательно смотрите состав с ним в этой роли. Урсуляк создала свою Салли, она более чувственная, нежная и лиричная, чем у Лайзы Миннелли, но не менее интересная и сильная. В общем, однозначно премьера удалась! #театрнаций #кабаре #дениссуханов #театр #чтопосмотретьвмоскве #евгенийписарев
«Кабаре» в Театре Наций: изнанка и исподнее Третьей империи
Музыкальная драма невыученных уроков – пожалуй, наиболее подходящее определение для громкого (во всех смыслах) спектакля Евгения Писарева «Кабаре». Если бы эта премьера Театра Наций состоялась год назад, постановку сочли бы пророческой, сегодня же она кажется горьким, но запоздалым предупреждением. Впрочем, в далеком 2009 в Москве уже предпринималась попытка постановки этого мюзикла, основанного на автобиографическом романе «Прощай, Берлин» Кристофера Ишервуда и пьесе «Я – камера» Джона Ван Друтена. Тот мюзикл «не прозвучал», не из-за голосовых данных артистов, но из-за недостатка режиссуры и вялого подражания культовому фильму Боба Фосса. Фильм с Лайзой Минелли в главной роли стал рекордсменом по числу «Оскаров» (8 побед из 10 номинаций), уступив статуэтку за «Лучший фильм» не менее культовому «Крестному отцу». Хороший год для истории о темных годах Истории. Вот и сегодня растущая популярность спектаклей в стилистике «кабаре» указывает, что самое главное «Кабаре» в Театре Наций приходится и к месту, и ко времени. «Прощай, Берлин» легким движением руки превращается в «Здравствуй, Москва».
Дурная шутка, но в Театре Наций на сцене – наци. В спектакле вообще много шуток, сосредоточенных на человеческом низе (и социальных низах), которые, порой, уравновешиваются то верхом актерской игры (дуэт Елены Шаниной и Александра Сирина), то голосовыми (Александра Урсуляк), то мимико-пластическими (Денис Суханов) высотами. В «Кабаре» как не в столь кривом, сколь разбитом зеркале отразилось многое из того, что ассоциативно и эмоционально сократило дистанцию между героями «веки минувшего» и публикой «века нынешнего». И пусть в спектакле, срывая голоса и вырывая сердце из груди, поют по-английски и по-немецки, субтитры русскоязычному зрителю не нужны. Они появляются во время музыкальных дивертисментов на мониторах по бокам, но публика либо не отрывает глаз от сцены, либо стыдливо, а может и с грустью, опускает глаза.
Первый акт «Кабаре» наэлектризован похотью и развратом разваливающейся империи (время и место действия – Берлин начала 1930-х гг.), второй – наполнен горькими драмами людей и страны, очаровавшейся злом. Последняя ночь Веймарской республики сыграна в атмосфере дымного сладострастия ночного клуба, в котором Эрос побежден Танатосом. Ночь здесь кажется беспробудной, а с первыми лучами столь желанного солнца оказывается, что оно вовсе не небесное светило, а земное. Палящее солнце одной испепеляющей все человеческое в человеке идеи, да и просто сжигающее людей. Сколь ослепительное, столь ослепляющее. То солнце, о котором поют, «не ведая, что творят», персонажи «Кабаре» в узнаваемой с первых аккордов композиции «Завтра принадлежит мне». Поют здесь хором, словно иллюстрируя мысль об исторической коллективной ответственности за преступления против человечности. Массовые сцены – одно из достоинств спектакля, в котором внешним эффектам уделено повышенное внимание: от мудрой и лаконичной декорации Зиновия Марголина (центральный образ – накрененное здание на сломе эпох), до будто взятых напрокат из музея или сшитых на основе картин немецких экспрессионистов костюмов Виктории Севрюковой. Это броская, набрасывающаяся на зрителя постановка, в которой как на черном рынке (а временами, спектакль напоминает дарк-кабаре) можно найти и Брехта, и Фасбиндера, и Дитрих из «Голубого ангела», и лобовой, как столкновение, вопрос в зал – «Что бы сделали вы?»
«Кабаре» только на первый взгляд выглядит вульгарным из-за обилия фанфар, блеска и гламура. На деле спектакль иллюстрирует то, как ярко драпировалась Германия 30-х, не желавшая замечать то, что неумолимо прорастало в ней. Вместо того чтобы смыть коричневую грязь и плесень их закрашивали, и они проступали вновь, пока не распространились повсеместно. «Кабаре» напоминает о том моменте, когда еще не было слишком поздно, когда убийства миллионов можно было избежать. Зрители спектакля видят и знают то, что отказываются замечать герои, занятые кто выживанием, кто беззаботностью, кто апатией… Вот и обнаруживается в финале, что самым вызывающим в спектакле оказываются не наряды (или их отсутствие), а вызываемые им мысли. От упадка нравов до упадка страны, от гедонизма до душераздирающей истерии истории – проходит путь спектакль, в котором сексуальные и политические ориентации переплетаются в причудливых позах. Отсутствие свободы в спектакле компенсируется сексуальной свободой. Театр, однако, не скатывается до публичного дома, но напоминает о своем предназначении дома для публики. А дома принято говорить откровенно и напрямик. Это «распрямленность» отдельных образов и тем может показаться упрощением на фоне популярного нынче мема «все не так однозначно», но формату шоу и стилю кабаре это никак не противоречит.
Расхожая мысль, о том, что «история повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй – в виде фарса» более всего ранит тем, что история повторяется и миру дается три попытки на пересдачу невыученного урока: само событие и его трагическая и фарсовая реинкарнации. В сардоническом «Кабаре» Евгения Писарева плотский фарс довлеет над плотоядной трагедией, а бурлеску уделено больше внимания, чем «Буревестнику». Речь не о горьковской птице, возвещающей бурю, а об одноименном кабаре из спектакля по соседству – «Мефисто» в МХТ им. А.П. Чехова в постановке Адольфа Шапиро. Если «Кабаре» – побег от реальности, то «Мефисто» – печальный итог подобного побега. И все-таки надежда, а «Кабаре» дарит ее, сегодня оказывается, как никогда, востребованной. Историческая определенность, накладывающаяся на неопределенность судеб персонажей этой музыкальной мелодрамы, оставляет зазоры. В них и гнездится надежда, а она дорогого стоит… Кстати, на стоимости билетов это тоже сказывается. «Money makes the world go around», – звучит со сцены и эхом отзывается в зрительном зале.
...Но если говорить о главном событии театрального года - это безусловно "Кабаре" Джона Кандера, поставленное в московском Театре наций Евгением Писаревым - ничего более совершенного на музыкальных сценах не появлялось со времен "Норд Оста".
Это реальный шедевр, своего рода уникум: едва ли не впервые театральный спектакль оказался по всем параметрам сильнее и глубже классического, доселе никем не превзойденного фильма. У всех на памяти киномюзикл с Лайзой Миннелли, состязаться с ним, считается, невозможно. Картина Боба Фосса в сознании ценителей заняла столь важное место, что все забыли о ее первооснове - одноименном бродвейском шоу, где и либретто драматичнее, и музыка играет иную роль: это не просто номера берлинского ночного клуба "Кит Кат", косвенно оттеняющие ход эпохи, но полноценные характеристики персонажей, попавших в набирающую скорость фашистскую мясорубку - до предела накаленная музыкальная драматургия.
В кино усохли сюжетные линии, которые в спектакле потрясают трагизмом - в частности, судьба фрау Шнайдер и герра Шульца, на склоне лет решивших быть вместе, пока нацисты не открыли бедняжке страшную истину: ее будущий муж - еврей! Роль фрау Шнайдер стала этапной для Елены Шаниной - большой актрисы, когда-то непревзойденной Кончиты из "Юноны и Авось" Ленкома, а потом необъяснимо пропавшей с глаз зрителей.
"Кабаре" в Театре наций - спектакль командный, в нем вообще нет изъянов. Собранный режиссером ансамбль актеров, пришедших в большинстве из драмы, поражает безупречной музыкальностью: ни одной неточной интонации, и редко встречаешь вокал, настолько слитый с драматической игрой, из нее выросший, ее углубляющий. Мне повезло увидеть оба состава исполнителей, и я не знаю, кому отдать предпочтение.
Салли Боулс и у Александры Урсуляк, и у Юлии Чураковой - обнаженный нерв, трагическая клоунесса на грани самоуничтожения, на наших глазах проживающая целую жизнь с ее тлеющими, вспыхивающими и умирающими надеждами. Конферансье у Дениса Суханова и Олега Савцова - яркие, незабываемые индивидуальности; в их развязности, в их скабрезных шуточках отразились сразу все времена, тупо ступающие на одни и те же грабли. В роли заезжего американца Клиффорда Брэдшоу - Сергей Кемпо, актер универсальный, но я не предполагал, что настолько.
Блистательно придумана и воплощена любая из фигур кабаретного кордебалета. Музыка Кандера мастерски, любовно и в высшей степени компетентно аранжирована Евгением Заготом, хореография Дмитрия Масленникова, как и требуется в этом сюжете, тоже "на грани", но нигде грань не пересекает, зато сполна выражает обреченность этого пира в годину разгорающейся чумы.
Единственно правильным, но для наших сцен новаторским стало решение петь все музыкальные фрагменты на языке оригинала - на английском и немецком (тексты переведены титрами). И это не выглядит смесью французского с нижегородским - в спектакле достигнута редчайшего уровня органика, когда не вычеркнешь ни слова, ни такта, ни жеста.
Продумано и доведено до совершенства всё, от баланса звука до выдержанной в духе немецкого экспрессионизма сценографии Зиновия Марголина и световой палитры Александра Сиваева. "Кабаре" Евгения Писарева, думаю, не имеет конкурентов в борьбе за самые высокие театральные награды года, и горячий прием благодарного зрительного зала это удостоверяет.
Отправлено: 28.02.24 13:18. Заголовок: "Кабаре" в Т..
"Кабаре" в Театре наций
Вновь не могу не вспомнить о "Нюрнберге" и не провести корреляции между этими двумя постановками, которая, если их рассматривать как нечто целое, придает этому красочному мюзиклу не только еще большую высоту и значимость, но и еще большую глубину. Вот ведь не остановился Евгений Писарев на Большом театре с его "Свадьбой Фигаро" и "Севильским цирюльником"; этот мастер на все руки - и музыкальные, и драматические, и оперные, - взял и превратил мюзикл в пронзительный драматический музыкальный спектакль, замешанный на синтезе жанров, за которым, возможно, наше театральное будущее. Не побоялся грандиозности и масштабности этой вещи, подошел к ней, как к определенному трамплину, - и результат не заставил ждать, полностью оправдав себя. Уже с чисто визуальной картины, созданной костюмами, в которые одела героев художник с безукоризненным вкусом и пониманием не только стиля, но и смысла происходящего на сцене Виктория Севрюкова, начиная с нижнего белья и заканчивая военно-морскими кителями. Действительно, безупречно создана атмосфера 30-х и не только Германии, но и всей Европы, - и во многом благодаря именно первому внешнему восприятию. В плане декораций Зиновий Марголин накренил стену дома с окнами, периодически освещенными и затемненными; в них иногда мелькают люди; иногда они высовываются из окон, с интересом взирая на происходящее; иногда подпевают, образуя хор. Вот эта темно-серая, почти черная стена, буквально нависшая над жизнями героев и того гляди придавит их всех своей безысходной, сгущающейся тяжестью, - гроза уже разразилась и вот-вот ударит гром. Но в кабаре "Кит-Кат" празднуют Новый год; здесь как будто все идет своим чередом; девочки и мальчики по-прежнему при деле, они имеют спрос, заработок, интерес - и потому не жалуются. Но только пока. К концу повествования, как верно подытоживает Конферансье, проблемы и страхи публики, заглянувшей в "Кит-Кат", превратятся в пыль, они перестанут существовать. А ведь он знает, о чем говорит.
Александр Сиваев искусно играет со светом; пожалуй, его работы можно сравнить с феноменальным световым оформлением Глеба Фильштинского в балетах Бориса Эйфмана. Как он акцентирует и выделяет и значимое и детали; как он умело использует различного рода подсветки для соответствующих сцен и ракурсы для эффектной подачи актеров. Вот и Конферансье МС - ведущий и главный рассказчик происходящего - из темноты, как из ниоткуда, вдруг неслышно появляется в возникшем пучке света. Этот герой, словно камертон, будет настраивать, направлять и вести сюжет вместе с главными героями; вместе с ними он будет петь и танцевать, проживая их истории настолько страстно и вдохновенно, что в нем, как в зеркале, отобразятся их драмы и падения, их жизненные обстоятельства, из которых подчас для них не будет выхода. Суханов дождался-таки своей знаковой роли за последние несколько лет; о такой роли можно мечтать все свое актерское время, - и какое же счастье получить ее! К сожалению, время Бутусова в Сатириконе практически закончилось, в спектаклях Райкина Денис демонстрирует устоявшийся сатириконовский стиль, свое ожидаемое амплуа; это касается, к примеру, недавней премьеры "Четырех тиранов", куда артист, собственно, переходит, что называется, с багажом из "Проделок Скопена". И вот этот Конферансье, эта жемчужина в его репертуаре; непонятно, почему номинировали Олега Савцова, а Дениса - нет? Ну да ладно. Это ничуть не умаляет ни того, что он сделал, ни выбора Евгения Писарева.
Образ без пола, возраста, социальной и национальной принадлежности и какой-либо биографии, - это нечто напоминающее абстрактное существо, даже не обывателя, - наделенного некоей магией и инфернальностью и в то же время твердо стоящего на земле и осознающего, что происходит. Денис в великолепной форме - и физической, и вокальной, и пластической; у него хороший голос и слух для драматического актера; ну а как он умеет танцевать - здесь настал его звездный час, не иначе! Внезапные трансформации сущности его героя, охватывающие все пространство кабаре, - его дома, его вселенной, где он играет тысячу разных ролей, мгновенно меняя костюмы и образы. Он царствует над своим кордебалетом, дирижируя им и проводя своих подопечных по тем жизненным коллизиям, которые их ожидают. Парадный мужской фрак он с легкостью меняет на красные чулки и вызывающую юбку с такой же вызывающей, провоцирующей алой помадой и начерненными глазами; еще мгновение - и он веселится, иронично насмехаясь над публикой, прыгая рождественским зайцем. Или, вдруг повинуясь своему безумствующему смешанному хору, вместе с ними остается в исподнем: в конце концов, он не только распорядитель, но и вечный слуга кабаре... Конферансье МС раз за разом подогревает действие, рассказывая и принимая непосредственное участие в нем, причем чем оно более углубляется, тем более прозаические, правдивые стороны принимает его натура. Вот он кондуктор в судьбоносном поезде Париж-Берлин, где знакомятся Клифф Брэдшоу и Эрнст Людвиг; вот он таможенник на границе; а вот над ним уже глумится нацистский молодчик... И каждая ипостась не только выражает себя, но и создает определенную соответствующую атмосферу, обрамление, подготавливает среду для дальнейшего развития других персонажей. Зная актерскую силу Суханова, уже даже можно не удивляться такому резкому откровению в созданном им многоликом, разнохарактерном герое, - но он удивляет снова!
Конечно, Юлия Чуракова вокально сильнее, но - черт возьми! - Саша - это та манкость и мягкость, та притягательная женственность маленькой дурочки Салли Боулз, живущей сегодняшним днем и в глубине души совсем не тешащей себя надеждами на крутой поворот в своей безбашенной жизни. Пристрастившись к алкоголю и беспорядочным, коротким связям, она, как и Клифф Брэдшоу, довольствуется тем, что у нее есть, - положением в "Кит-Кат", считая себя "большой актрисой"; Клифф же - подающим надежды "большим писателем". Эти два очень разных, но одиноких человека, встретившись, стремятся друг к другу, но в итоге их слабость одерживает верх над ними же самими; в плане личных отношений у них нет будущего. Сергей Кемпо создал образ такого хорошего парня, который не кривит душой; Александра Урсуляк, очевидно, применила к себе что-то от Лайзы Минелли и что-то от своей предыдущей героини Шен Те, но сделала это умело и весьма профессионально, в итоге создав роль, наполненную собственной яркой индивидуальностью.
Еще одна романтическая линия сюжета: фрау Шнайдер и герр Шульц, воплощенная Еленой Шаниной и Александром Сириным, блестящими ленкомовцами золотой эпохи легендарного театра. Все же у Владимира Николенко, второго исполнителя, герой получился где-то жалкий и даже забитый; а у Сирина - то, что надо: интеллигентный, чуткий, лиричный, с чувством собственного достоинства. Фрау Шнайдер исполняет сольную песню, и актриса отлично с ней справляется, вкладывая в нее смятение и борьбу с собой во вдруг изменившихся обстоятельствах. Хотя можно ли назвать это "борьбой"? Пожившая и повидавшая жизнь фрау Шнайдер хорошо знает, о чем она поет. Два добропорядочных, законопослушных человека на склоне лет находят друг друга, но они, также как Клифф и Салли, оказываются совершенно беспомощными что-либо изменить и хотя бы попытаться побороться удержать блеснувшую надежду на счастье. И разве кто-то вправе упрекнуть одинокую женщину за тот порыв малодушия, который она была вынуждена совершить, отменив свою свадьбу по известным причинам? Конечно, она элементарно испугалась очевидных последствий; а вот герр Шульц в силу своей наивности и веры в закон и порядок, торжествующих в его стране, масштабы и вероломство этих последствий прежде всего для себя совершенно не осознает. Как, впрочем, и очень многие люди того времени не воспринимали надвигавшейся беды. Кабаре "Кит-Кат" с его разнузданными развлечениями развращенных до мозга костей обитателей, не желающих до последней минуты принять стремительно меняющийся ход истории, как раз и аккумулирует в себе не только закат и конец Веймарской республики с ее депрессией и социальным ударом по большей части живущих в ней людей, но и глобальную смену политического устройства крупнейшей европейской страны Германии с ее последующей претензией на установление "мирового порядка".
Два персонажа, вольно или невольно отождествляющие сгущение туч: Эрнст Людвиг и фройляйн Кост. Петр Рыков просто идеален в роли холеного, подтянутого, с иголочки одетого дельца, умеющего носить шляпу и дорогое пальто. Его обходительные манеры притягивают, а утонченное обаяние подкупает; и вот уже молодой и неопытный Клифф Брэдшоу подпадает под его влияние и готов оказать ему услугу - за щедрую плату, разумеется. Очень скоро Клифф понимает, что из себя представляет его новый хороший знакомый, отказываясь работать на набирающую силу партию национал-социалистов. Конечно, напрямую показавший вдруг свое воинствующее нутро и изменивший присущему ему поведению, скрываемому лицемерной завесой, нацист Эрнст Людвиг несет страх и угрозу исключительно герру Шульцу, о нежелательном происхождении которого ему походя сообщает путающаяся под ногами проститутка из пансиона фрау Шнайдер, - и как ей не поверить! Марина Дровосекова, оказывается, не только пластичная; она еще и вполне прилично поет; а разбитная, развязная манера поведения ее героини, напрочь отказывающаяся запоминать имена обслуживаемых ею морячков, делает из нее не только профи в своем деле, но и приоткрывает очередную лживую личину, сотканную из зависти и собственного ничтожества. И ведь этот приторно-сладенький гимн, впоследствии исторически обернувшийся циничной фальшивкой, и в котором солируют эти двое, подхватывает хор обывателей, чтобы без лишних сомнений, всем вместе уверовать в недалекое счастливое будущее, которое обязательно придет в лице нового избавителя немецкого народа.
Известные сольные вокальные номера, исполняемые главными героями, говорят подчас за них больше, чем их реплики; это и есть суть музыкального спектакля, в котором, в данном случае, заложена историческая проблематика и глобальные смыслы. В знаменитом фильме Вернера Фасбиндера "Лили Марлен" такая же певичка кабаре, по вечерам исполняющая прославленный гимн солдат, вслед за любимым мужчиной втягивается в подпольную деятельность. В финале Салли Боулз фактически хочет решиться на самоубийство, пронзительно рассказывая о судьбе своей подруги и тем самым перечеркивая свою жизнь. Концовка остается открытой; а упоминание о нависшей страшной неизбежности - Второй мировой войне, - делает ее будущее не менее обреченным и трагическим.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 4
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума