«Ваня и Соня, и Маша, и Гвоздь». Первая читка пьесы
В «Сатириконе» начались репетиции нового спектакля по пьесе Кристофера Дюранга «Ваня и Соня, и Маша, и Гвоздь». Лирическую комедию с чеховскими мотивами от популярного и титулованного американского драматурга, имевшую сенсационный успех на Западе, впервые в России поставит Константин Райкин.
По сюжету родители главных героев, в прошлом школьные учителя, были так увлечены театром, что назвали детей именами чеховских персонажей. Со временем оказалось, что в реальные судьбы американских Вани, Сони и Маши действительно оказались вплетены мотивы жизни чеховских героев.
Главной темой будущего спектакля Константин Райкин называет «тему грядущей планетарной катастрофы, которая диктует людям необходимость держаться друг друга. А спасительной средой, доброй побудительной силой для них выступает … Театр».
В постановке заняты: Денис Суханов, Наталия Вдовина, Лика Нифонтова, Елена Бутенко-Райкина, Марина Иванова, Илья Денискин, Никита Смольянинов, Алена Разживина, Софья Щербакова, Эльвира Кекеева, Елизавета Мартинес Карденас, Полина Райкина.
Goodman Theatre: “Ваня и Соня, и Маша, и Спайк” (“Vanya and Sonia and Masha and Spike”)
Недавняя бродвейская сенсация, пьеса “Ваня и Соня, и Маша, и Спайк” добралась до Чикаго! В Goodman Theatre в эти дни идут премьерные спектакли.
“Ваня и Соня, и Маша, и Спайк” - ироническая комедия Кристофера Дюрана на вечные чеховские темы. Округ Бакс, штат Пенсильвания. Американская провинция. Фермерское хозяйство. Профессорская семья и трое детей: Ваня, Соня, Маша. Родители - умники-интеллектуалы, влюбленные в пьесы Чехова, - назвали детей именами любимых персонажей. Ваня и его сводная сестра Соня так и прожили в доме с вишневым, конечно же, садом, в глубинке, давно привыкнув к размеренному образу жизни и месту, где никогда и ничего не происходит. Нянечка Кассандра - пардон, прислуга Кассандра - ворчит весь день, предрекает все худшее, пророчествует, как и полагается человеку с таким именем. Маша уехала в Москву, Москву - пардон, в Лос-Анджелес, - стала сниматься в кино, прославилась, превратилась в голливудскую звезду. В один прекрасный день она решила повидать родственников и приехала в родной дом с молодым любовником... Такова завязка истории. Парафразы на темы Антона Павловича “разлиты” всюду: в именах, поступках, диалогах. Человек не меняется - говорил своими пьесами Чехов. Человек не меняется - повторяет за ним наш современник Кристофер Дюран. В самом важном чеховские герои России конца XIX века оказываются схожими с героями американской глубинки начала века XXI: те же надежды, то же ожидание будущего и “неба в алмазах”, та же вечная, непроходимая тоска... Автор пьесы Кристофер Дюран закончил Гарвардский университет и драматургическое отделение Yale School of Drama. Среди его работ - пьесы “A History of the American Film” (номинация на премию “Тони”), “The Actor’s Nightmare”, “Sister Mary Ignatius Explains It All For You” (премия “Оби”), “The Marriage of Bette and Boo” (премия “Оби”). Живет в Пенсильвании. Дюран говорит: “Я люблю пьесы Чехова. Я изучал их в колледже, смотрел в театре. Я считаю его пьесы психологическими драмами, хотя сам драматург называл их комедиями. В каждой его пьесе есть доля трагизма. Судьбы его персонажей трагичны, но и юмора тоже много. Это и есть Чехов”. Премьера спектакля по пьесе Дюрана состоялась в Нью-Йорке. Реакция американских газет на бродвейскую постановку была единодушной: “безумно смешная” (The New York Times), “очень интересная” (USA Today), “умная, остроумная, симпатичная” (Variety), “сладкая игра на поле поп-культуры” (Associated Press), “ужасно сумасшедшая” (Entertainment Weekly). Не остались в стороне и критики: пьеса была признана лучшей в 2013 году (премия “Тони”), она получила Outer Circle Critics Award, Drama Desk Award, Drama League Award и Off-Broadway Alliance Award.
Отправлено: 26.01.17 12:23. Заголовок: Что творит Константи..
Что творит Константин Райкин за кулисами «Сатирикона»
Московский театр «Сатирикон» опубликовал снимки фотохудожника Евгения Люлюкина с репетиций новой постановки под названием «Ваня и Соня, и Маша, и Гвоздь» в режиссуре художественного руководителя театра Константина Райкина.
Репетиции лирической комедии начались в ноябре прошлого года. В основе спектакля – одноименная пьеса американского драматурга Кристофера Дюранга, ранее не представлявшаяся на российской сцене.
По сюжету, родители героев, в прошлом школьные учителя, были так увлечены театром, что назвали детей именами чеховских персонажей. Со временем выяснилось, что в судьбы американских Вани, Сони и Маши действительно вплетены мотивы героев Чехова.
В спектакле заняты: Денис Суханов, Елена Бутенко-Райкина, Марина Иванова, Наталия Вдовина, Лика Нифонтова, Илья Денискин, Никита Смольянинов, Алёна Разживина, Софья Щербакова, Эльвинра Кекеева, Елизавета Мартинес Карденас и Полина Райкина. Сценическое оформление Бориса Валуева.
"ВАНЯ И СОНЯ И МАША И ГВОЗДЬ". Открыта продажа билетов
Началась продажа билетов на новый спектакль "Сатирикона" "Ваня и Соня и Маша и Гвоздь" по комедии американского драматурга Кристофера Дюранга.
Эта американская пьеса имеет сегодня сенсационный успех на Западе. Спектакль в «Сатириконе» - первая постановка в России!
У героев русские имена, взятые из чеховских пьес. Родители Вани, Сони и Маши увлекались любительским домашним театром и были влюблены в русское искусство. И этот неформатный эксперимент с именами предопределил судьбу главных героев!.. Две разные культуры - русская и американская - столкнулись на театральном поле и слились в пронзительную сердечную историю.
В постановке заняты: Денис Суханов, Наталия Вдовина, Лика Нифонтова, Елена Бутенко-Райкина, Марина Иванова, Илья Денискин, Никита Смольянинов, Алена Разживина, Софья Щербакова, Эльвира Кекеева, Елизавета Мартинес Карденас, Полина Райкина.
Премьера состоится 15 мая 2017 г. на сцене «Планеты КВН»
Билеты он-лайн и по телефонам: (495) 602-6577, (495) 602-6583, (495) 689-7885
Русско-американский Иван. 10 вопросов к Денису Суханову Отсюда
Накануне премьеры «Ваня и Соня и Маша и Гвоздь», в перерывах между финальными репетициями, артисты, занятые в новой сатириконовской постановке, размышляют о внутреннем облике своих героев, а герои постепенно обрастают художественными красками, активно осваивают художественную реальность и постепенно переселяются в саму жизнь. Итак, Денис Суханов, заслуженный артист России, лауреат Государственной премии РФ, исполнитель заглавной роли в спектакле (Ваня).
Автор - Кристофер Дюранг, режиссёр - Константин Райкин. Нашумевшая и титулованная западная пьеса будет впервые представлена в России 15 мая 2017 года.
- Эта история происходит в США, родители - американцы назвали Вашего героя в честь чеховского дяди Вани. Но если бы он был полным чеховским аналогом, американскому автору не стоило бы писать пьесу. А если бы у этих двух Иванов не было ничего общего, то и культовое русское имя давать незачем. Тут очень важна биография роли, кто он, этот новый дядя Ваня?
- Это человек нестоличный, он из одноэтажной Америки. У него закрытая провинциальная жизнь, ближайший магазин в шести милях от дома, думаю, что небольшая дружба с соседями, друзей, наверное, почти нет. И постепенно он ушел в свою скорлупу, одиночество, нашел какую-то прелесть в уединении, в большом количестве книг, ушел в литературу. Ещё раньше его родители тяжело заболели, состарились. Он пожертвовал карьерой и занимался родителями, пока они не умерли – это, конечно, наложило свой отпечаток. Есть сестра. Приемная, не родная. И он её любит. И она его. Духовная связь между ними очень крепкая. Вот это - единственный человек, друг, товарищ который у него есть. Её зовут Соня.
- Она ведь в него влюблена?
- Думаю, что да. Она все время делает ему какие-то намеки, всё время надеется, что что-то произойдет между ними, рассматривает его в более интимном смысле.
- А он?
- Он нет. Соня с этой стороны его не интересует. Он не хочет ничего менять, его удовлетворяет этот покой, эта тишина, эта уединённость. Спокойный интеллигентный, воспитанный человек, наверное, он уже не рассчитывает на сердечную душевную историю с кем бы то ни было, просто потому, что никого рядом нет. У него есть еще родная сестра, у которой как раз с карьерой всё хорошо получилось. Она стала известной артисткой, редко сюда приезжает. Это Маша. Она платит за дом, где все они выросли. Понимает, что Ваня с Соней не могли бы содержать себя, так как никогда не работали, много лет ухаживали за родителями. И вот Маша помогала им материально очень долгое время. И долгое время продолжалось это спокойное течение их налаженной жизни в привычной обстановке.
- Почему он главный герой?
- Я бы сказал, что здесь все герои равнозначны.
- Всё-таки пьеса не называется «Маша и Соня…» или «Соня и Ваня…», первым назван именно Ваня. Наверное, неспроста?
- Наверное, дело в том, что именно с ним связан бунт против обстоятельств жизни. При внешнем спокойствии, страсти в нём бурлят сильные, и они накапливаются, а, доведенные до какой-то стадии, наконец, прорываются. Всегда и авторам, и артистам интересен такой слом в судьбе героя.
- Сколько «спрятанных» чеховских пьес Вы насчитали в этом новом американском произведении?
- Там есть сноски во всё, практически: и в «Иванова», и в «Три сестры», и в «Чайку», и в «Вишневый сад», и в «Дядю Ваню». Интересно Дюранг придумал, что герои всё время попадают в чеховские ситуации. Причем, они люди литературные, они легко эти ситуации угадывают. Ваня, Соня, Маша в детстве устраивали домашние спектакли, их отец обожал Чехова, очень хотел посмотреть «Чайку» в России, но поехать не решился. Всегда эта семья была окружена литературой, Чеховым, Россией - они напитаны этим. Их дом - такое родовое и театральное гнездо.
Вообще, знаете ли, люди живут, и не понимают, что они всё время попадают в чеховские ситуации! Вот эта семья, эти конкретные герои, они постоянно туда «заваливаются» и постоянно ошарашены этими открытиями. А люди, которые, может быть, так хорошо Чехова не знают, всё равно тоже туда попадают, продолжая этого не знать… А если бы рядом был какой-то литературовед, он бы им пояснил, что всё это вот, оказывается, откуда!
- Немного раскроем карты сюжета: Ваш Ваня пишет свою версию пьесы, которую в чеховской «Чайке» сочинил Костя Треплев. Почему американского дядю Ваню мучит именно это «Люди, львы, орлы…»?
- Наверное, он чувствует в нем, в Косте Треплеве, такого же одинокого, непризнанного человека, нераскрытого. Хотя Ваня в нашем случае – он не писатель, и не претендует на это. Но он тоже хочет как-то выразиться и очень этого стесняется, стесняется даже родных сестер. Для него большой поступок прочесть пьесу вслух – открыть свою внутреннюю жизнь. Ведь большинство людей считают, непонятным, о чем это: «Люди, львы, орлы, куропатки…» Начало какой-то другой жизни после того, как всё погибло… А если всё погибло, то кто это говорит и кто слушает?.. В чеховской пьесе Ваня находит какое-то созвучие своим внутренним мыслям, прибавляя к ней уже свою конкретную жизнь. Но и там, и здесь пьеса была остановлена. Мы не знаем, что было дальше, что написал чеховский Треплев, что написал в данном случае Ваня. Оба раза спектакль срывается, и нам не дано знать, куда они вели историю. Была же какая-то кульминация, развитие, итог, была же цельная мысль. Её оборвал Чехов, и её оборвал Дюранг.
- Если окончательно вжиться в образ, наверное, можно представить, каким мог быть финал Ваниной пьесы?
- Я думаю, у всех великих авторов, которые задают серьезные вопросы, есть и ответы на эти вопросы. И думаю, и у него должен быть ответ. Я себе представляю, что в этой пьесе, пройдя через все перипетии, кошмары и ужасы, люди как-то объединились, прозрели, увидели друг друга, стали сплачиваться, преодолели эту страшную разобщенность современной жизни. Может быть, Бог увидел эти их усилия и помог им… Если выход не к свету, то иначе, что? Чернота и мрак? Они всё-таки светлые люди - и Треплев, и Ваня.
- В Вашей актёрской судьбе с прямым чеховским материалом Вы впервые столкнулись в сатириконовской «Чайке», спектакле Юрия Бутусова. Там Вы играете Тригорина, но и Костю Треплева немного тоже.
- Да, у нас там много переплетений, все играют всех, и у меня есть одна сцена, где я – Треплев. Это когда уже в 4-м акте приезжает Нина, она уже стала артисткой, прошло время, и Костя её видит совершенно другой, но пытается все равно вернуть. А она любит другого человека…
-В чем разнятся по сути, в конечном итоге, Чехов и эта новая американская пьеса?
- Чехов безграничен, и такой разный. Он очень проникнут грустью и печалью, и трагизмом, но все равно у него много света и подсказок людям, и прорывов в светлое. Он не уничтожает и себя, и читателя – он даже в самом трагическом конце длит жизнь… Если учитывать, что Треплев все-таки застрелился, я вижу в этом большую трагедию, потому что мы так и не поняли, кто же это был - гений или посредственность. Если бы он не застрелился и прошел все сложности жизни литератора, которые прошёл, например, Тригорин, может быть, он кем-то и стал бы… В этом трагедия, что он не выдержал страшной безответной любви, а мы так и не поняли, кто такой Костя Треплев был. Бывают в жизни обстоятельства, которые человек не может пережить…
А наш Ваня - он не Треплев, он всё-таки не убил себя. Сестра, которая хотела продать дом, их родное гнездо, отказалась от этой идеи, и они останутся здесь, у пруда, у вишневого сада, вместе… Видимо, в жизни нам всем нужны серьезные критические обстоятельства, чтобы мы прозрели. Вот происходит что-то страшное, и вдруг люди начинают видеть друг друга, и объединяются, и настоящие ценности выходят на первый план…
Отправлено: 28.04.17 17:44. Заголовок: Новые фото с репетиц..
Новые фото с репетиции «Ваня и Соня и Маша и Гвоздь»
Появились новые фотографии, на которых можно видеть, как в "Сатириконе" рождается спектакль "Ваня и Соня и Маша и Гвоздь". На репетиции 24 апреля 2017 года побывал фотограф Евгений Люлюкин.
Отправлено: 03.05.17 12:20. Заголовок: Сама себе завидую! 7..
Сама себе завидую! 7 вопросов для Марины Ивановой отсюда Русские герои действуют в пьесе или это американцы – не так уж важно, - считает актриса Марина Иванова, - главное, чтобы это были живые люди! О премьерном спектакле «Ваня и Соня и Маша и Гвоздь» продолжают говорить участники постановки. В репетиционном перерыве восторженные слова для своей героини (Сони) нашла заслуженная артистка России Марина Иванова. Автор - Кристофер Дюранг, режиссёр - Константин Райкин. Пьеса впервые будет представлена в России в «Сатириконе» 15 мая 2017 года.
- У Сони в жизни мало светлых моментов, по авторской ремарке она «полна расстройств, тревог и сожалений» – не очень-то воодушевляющий персонаж, кажется. А ведь один из главных! Что довело Соню до такой печальной беспросветной жизни?
- Мне кажется, каждый человек сам себя загоняет в определенные обстоятельства. Вернее, обстоятельства есть у всех, но кто-то пытается выбраться из них и измениться, а она - нет. Она вместе с братом Ваней 15 лет ухаживала за больными родителями. Но ведь родители умерли уже давно… И хотя она говорит, что за эти годы «отупела», не знает, как поменяться, но она, мне кажется, даже получает какое-то удовольствие от этих своих страданий и переживаний.
А вообще, я про свою героиню еще мало поняла, я двоечница в этом спектакле – пропустила много репетиций, потому что параллельно выпускалась другая постановка, где я тоже занята. И пока у меня и текст не запоминается, и меня все успокаивают, и я на себя злюсь. Дома повторяю мизансцену, выхожу на репетиции – опять ничего не помню… Константин Аркадьевич говорит, что это возрастные изменения… Ну, мы с ним примерно одного возраста – он тоже это чувствует! (смеется)
- В этой пьесе с именами героев можно играть в шарады. Американская Соня – не племянница дяди Вани как у Чехова, но в похожей степени родства – она его приемная сестра, почти ровесница, ей за 50, она не замужем. Чем интересен ее характер для Вас, актрисы, и для всей этой истории?
- Мне она очень близка, я ее обожаю, эту Соню! Вот просто обожаю! Я понимаю, что за её нелепостью и юмором – и боль, и трогательность, и светлость. Она может и нахамить, и кого-то обидеть, но при этом, я точно знаю, она потом будет и плакать, и мысленно извиняться перед этими людьми. Она мне очень близка и чем-то на меня похожа - я в своих худших проявлениях поступаю так же, как Соня. Потом переживаю страшно, потом придумываю, как бы мне извиниться, потом этого момента жду – не дождусь. Володька Большов (Владимир Большов, артист театра «Сатирикон» - ред.) меня спрашивает, ну как там у вас репетиции? А я ему отвечаю: «Сама себе завидую, какая мне роль досталась»! Я пока для неё мало сделала, но я знаю, какой хорошей эта роль может получиться!
- У Сони, на первый взгляд, странный образ - например, она себя называет «дикой индейкой». Как-то по-детски?..
- Вот это как раз то, о чем я думала - что она большой ребенок. И я пытаюсь ей дать какие-то детские проявления. Мне нравится, когда во взрослых людях вдруг проявляется детскость. И Соня – как раз такой человек.
- Ваша героиня – автор многих интересных сентенций, например, её афоризм: «Если бы все принимали антидепрессанты, Чехову было бы не о чем писать». Что-то вообще может переменить трагическую судьбу человека?
- У автора написано, что у нее именно переменилась судьба. Обстоятельства, которые сестра Маша подкинула, решив продать их дом, вынудили Соню совершить поступок. Она вышла из своей скорлупы, из своей раковины, надела маскарадный костюм, пришла на вечеринку… А я представляю, как ей тяжело было на это решиться! Я знаю таких людей: «Нет, нет, спасибо, я лучше буду дома, я не пойду!» А она пошла, покорила там всех, в неё все влюбились, и, перевоплощаясь как актриса, она произвела фурор! И мне кажется, теперь она уже не та Соня, которой была вначале.
- Получается, что именно угроза еще большей беды мотивирует ее на активные действия? Хотя, ну что такого произошло, в общем, то? Продали дом - сняли квартиру…
- Да, мне это не то, чтобы не близко – непонятно. Потому, что я всё время на чемоданах, всё время где-то что-то снимала… А если представить, что у меня был бы дом, где жили все мои родственники из поколения в поколение… И вдруг тебе говорят: «Выселяйся! Шикарную квартиру снимем!» А у тебя там 10-11 этих вишневых деревьев, и твоя жизнь связана с индейками, которые бродят вокруг дома – почему она говорит, что она индейка – они часть её, она с этим живёт. Я смотрела видео – они такие забавные, эти дикие индейки, очень смешные, нелепые. Если представить, что у меня был бы такой дом, с которым связано всё – потерять его - это как с кровью из сердца вырвать…
- Правда, что она влюблена в брата?
- Мне кажется, это когда-то было. Но сейчас это нытье: «Неужели мы не могли бы стать парочкой голубков?» – это смешно в пенсионном возрасте! Это всё рефлексы застарелые. Это не та любовь, которая была в начале, не страсть. Это как я лично сейчас живу с моим мужем – мне важнее то, что нас уже никакой пилой не распилить! Вот и у неё и с домом, и с Ваней – другая любовь. Это не мужчина и женщина - это какие-то два организма, у которых не телесные, не животные эмоции, а более глубокие, более настоящие – вот их какая любовь связывает, мне кажется.
- Соня автор следующей мысли à la Чехов: «Живешь-живешь, и вдруг сознаешь, что мы никогда толком и не жили»… А что герои этой истории подразумевают под «жизнью»? К концу спектакля ведь они все делают какое-то открытие про жизнь?
- Знаете, вот со мной лично так однажды было… Я шла по дороге и бубнила, как всё погано у меня в жизни - детей нету, живу в убогой маленькой квартирке в Подмосковье, и вообще я такая талантливая, а меня не снимают, денег у меня нету… И переход. Зажигается зеленый для людей, машины останавливаются. Люди уже прошли, я иду последней. И в крайнем правом ряду на полной скорости мимо меня в миллиметре пролетает грузовик. На зеленый свет светофора. Я помню это облако, которое меня окружило - я в облаке, а всё вокруг размыто. Остановилась посреди дороги. Шок у всех, меня перевели через улицу…
Вот поныла! Всё у тебя не так? А вот так не хочешь? А-а-а! Ой, как страшно было! Может быть, это и про Соню. Когда вот этот «грузовик» в лице Маши промчался, когда табуреточку из-под ног как выбил! В её жизни ведь всё стабильненько – дом, денежки сестра присылает. А вот не буду сегодня кофе с молоком, возьму - швырну чашку, возьму - нахамлю. А жизнь-то была замечательная - просто мы не замечали этого! И вот грузовичок-то промчался - и себя со стороны увидела, и другим себя показала, и себе удивилась, что я могу жить дальше! Не ныть, не гундеть, не сидеть ни у кого на шее. Поняла, что своя жизнь-то неповторима!
Текст Екатерина Купреева Фото с репетиции Евгений Люлюкин
Отправлено: 03.05.17 12:26. Заголовок: Имя – это судьба. 5 ..
Имя – это судьба. 5 вопросов к Лике Нифонтовой отсюда
В паузах между репетициями спектакля «Ваня и Соня и Маша и Гвоздь» продолжаем разговаривать о скорой премьере «Сатирикона» с артистами, занятыми в спектакле. Народная артистка России Лика Нифонтова размышляет о поступках, душевных качествах и линии жизни своей героини (Маша).
Автор - Кристофер Дюранг, режиссёр - Константин Райкин. Нашумевшая и титулованная западная пьеса будет впервые представлена в России 15 мая 2017 года.
- Маша, Ваша героиня, если прочесть ее описание в перечне действующих лиц пьесы, - талантливая преуспевающая актриса, прекрасно выглядит, обаятельна, импозантна, одета со вкусом. На первый взгляд, можно играть «я в предлагаемых обстоятельствах»?
- Нет, это вообще не ко мне (улыбается). Это она считает, что она талантлива, умна, успешна, и как большой ребенок верит в то, что говорит. Но она и несчастна, она одинока, она без мужа, без детей, летит-летит куда-то, заполняет свою жизнь бесконечными делами, съемками, которые, в общем, не приносят ей удовольствия, потому что то, о чем она мечтала, у неё не получилось - она не стала хорошей большой театральной актрисой. Снимается в какой-то ерунде, и, по сути, она несчастный человек. И мне хотелось бы, чтобы к концу спектакля она в первый раз ощутила секунды счастья. Почему – я не скажу, чтобы оставить интригу!
- Имена в этой пьесе играют особую роль – они не только влияют на характер и сущность человека, но и предопределяют судьбу. Что зашифровано в данном случае в чеховском имени Маша?
- Если говорить предметно о нашей пьесе – это всё собирательные образы. У меня, в частности, она где-то и Маша в «Трех сестрах», потому что, как ей кажется, она проживает не свою жизнь. Где-то, конечно, же, она Аркадина из «Чайки», а где-то Раневская из «Вишневого сада». Она где-то даже Лопахин, который собирается продать сад… Вот почему интересна эта пьеса, потому что американский автор попытался использовать ситуации из пьес Чехова и вложить их в наши образы.
- А как Вы думаете, почему Дюранг решил так плотно опереться на чеховский материал, что американскому писателю это даёт?
- Я думаю, американцы вообще Чехова любят, и в школах они много ставят Чехова - для них это настоящая хорошая классика. Для меня Чехов – это не некое «среднее» существование, а некоторая неадекватность у персонажей. Как я их вижу, они немножечко такие сдвинутые. Все чего-то страдают, бурчат, но если посмотреть с другой стороны, они не просто страдают - они все страстные натуры, у них у каждого есть внутренний надлом и жажда вырваться из этого состояния, и неспокойствие. А это всегда интересно играть. Плюс мне кажется, почему еще хорош Чехов, которого и американцы, и европейцы обожают – он такой многогранный, разный, там копать и копать. Ставят тот же «Вишневый сад» - и находят какие-то уголки, которые вообще не трогали – он все время по-новому прочитывается и при этом звучит современно. Мы привыкли, что «современная» пьеса, она как-то бытово и черно соответствует времени. А у Чехова всё время «над», но при этом очень современно. Поэтому, думаю, Чехов – это во всех школах хорошо. Но если честно, я специально не смотрела, как эта пьеса идет на Бродвее. Просто не люблю смотреть заранее, когда что-то репетирую - боюсь, что меня это может сбить. Выпустим, тогда посмотрю.
- Каков главный, сакраментальный смысл в истории этих американцев с русскими именами?
- Вот я думаю, что нам самое главное - не играть американцев, а играть так, чтобы пьеса могла идти в любой части мира, и люди бы понимали, в чем проблема, и что она похожа на их проблему - чтобы мы не играли американцев и не играли русских, а просто ситуацию и просто людей. Самое главное в этой пьесе – ценность человеческих отношений, семьи, корней - не важно, кто ты по национальности. Банальные слова, но по-другому не скажешь – спектакль про это. Про разобщённость людей, которая существует во всех странах, во всех национальностях, во всех семьях. Конечно, мир меняется, и пусть новые технологии в нём будут, но надо как-то уметь всё это совмещать и слышать друг друга. Я не хочу превращаться в этакую бабку, но когда мы все жили на одной площадке и соль друг другу передавали – это действительно так было. У меня, слава Богу, есть и теперь такие отношения в подъезде – мне могут позвонить и чего-то там попросить, но сейчас, я думаю, это нонсенс, из ряда вон, чтобы кто-то позвонил и сказал: «Ой, а можно у вас соль или перец? Закончились, суп варю»… Сейчас это будет как-то странно выглядеть. А тогда это было нормально, и двери тогда не закрывали… Вот, наверное, цель у нас на выпуске показать спектакль про это.
- Герои были семьей и в начале пьесы – они все, в общем, любящие братья и сестры. И они остались ими в финале, но уже немножко по-другому… Что стало тем поворотным ключом, который может открыть сердца, сделать семьею семьей?
- Я боюсь рассказать пьесу. Но в отношении моего персонажа, могу сказать даже так: она обрела дом, семью, но, может быть, через две недели она уедет в Нью-Йорк, или в Москву, или в Берлин – и её опять закрутит. Может быть, она опять встретит, как она подумает, единственного мужчину в ее жизни, и опять начнется то же самое. Как Раневская в «Вишневом саде», которая верит, что вот у нее в Париже любовь, и поэтому она опять едет туда, к нему, так и Маша… Вот привозит с собой любовника – у меня, у Лики Нифонтовой, дочь такого возраста, как Машин любовник, но она же не видит этого, не понимает, что она нелепа в этой ситуации, она искренне верит, что встретила человека навсегда. Такой у Маши характер. Но, конечно, хочется надеяться, что и прозрение, и счастье – это с нами надолго…
Текст Екатерина Купреева Фото с репетиции Евгений Люлюкин
В мае в театре «Сатирикон» нас ждет премьера спектакля «Ваня и Соня, и Маша, и Гвоздь» драматурга Кристофера Дюранга в постановке Константина Райкина. об этой постановке, и не только о ней, мы и решили поговорить с Константином Аркадьевичем.
Что вообще происходит в этой истории?
— Американец Ваня тайком пишет продолжение пьесы Кости Треплева о Мировой душе «Люди, львы, орлы и куропатки», перенося действие на современную почву. Ваня, вслед за Константином Гавриловичем, рассматривает ситуацию после глобальной катастрофы, когда разлетевшиеся в космическом пространстве молекулы жизни тоскуют по тому, что было прежде. По самым незначительным вещам, вроде овсяной каши, которая по ту сторону горизонта событий кажется такой прекрасной. И продолжая эту странную символическую пьесу Треплева, которая в чеховском варианте потерпела фиаско, Ваня пытается в новом варианте призвать людей к духовному, гуманному, бережному отношению друг к другу и к жизни. — Почему у американцев в этой истории русские имена?
— Родители героев так сильно увлекались любительским театром, что назвали детей в честь персонажей Чехова. Надо еще сказать, что здесь чеховская драматургия буквально царит. Пьеса написана иностранцем, очень хорошо знающим русскую литературу. Здесь повторяются ситуации и рассматриваются характеры, похожие на персонажей комедий Антона Павловича: например, всемирно известная актриса, чувствующая себя неудовлетворенной и невостребованной, напоминает Аркадину. Можно разглядеть коллизии «Вишневого сада», «Дяди Вани» и «Трех сестер». Но перечитывать это все перед походом в «Сатирикон» не обязательно. Если не знать или не помнить чеховские первоисточники, история все равно довольна прозрачная.
— Главной темой спектакля вы называете «грядущую планетарную катастрофу». Речь о тотальном моральном кризисе или вы предполагаете нечто материальное, вроде Всемирного потопа?
— В пьесе речь идет о состоявшемся вселенском крахе. И в новых условиях именно русская, чеховская драматургия является мерилом нравственности, истинности. Лично я считаю, что глобальный катаклизм угрожает Земле в первую очередь благодаря самому человеку. Если так дела пойдут дальше, нам не понадобится ни астероид, ни космический коллапс. Люди так друг друга ненавидят и столько транслируют в мироздание лжи, фальши и ненависти, что главной опасностью является сам гомо сапиенс. Теперь человечеству, чтобы оно забыло про распри и объединилось, нужно либо очень остро почувствовать опасность какой-то внешней силы, либо в самом способе мышления должно произойти что-то переломное, что вряд ли возможно. — Пьеса совсем свежая, появилась в 2012, но уже собрала множество наград. В чем секрет ее успеха?
— «Ваня, и Соня, и Маша, и Гвоздь» — еще и о том, как все трёхнуты на театре, помешаны на нем. И театр как действующее лицо этой пьесы выступает как главное спасениепровокация. В этом увлечении искусством все отношения проявляются очень явно, как в актерском сообществе, где все мотивы всегда видны. По сюжету грядет костюмированное представление в богатом доме. И даже то, как персонажи распределяют роли, насыщено стычками, возможными только среди актеров — когда люди из-за спора об амплуа, из-за разного количества реплик готовы поссориться на всю жизнь. Театр — сильный катализатор жизни, такой дайджест, способствующий ускорению всех психологических процессов. Наверное, эту пьесу можно поставить без режиссуры, а просто следуя ремаркам. Она подробно расписана, но я ничего этого не соблюдал. — Решили «изобретать велосипед»?
— Попытался открыть новые смыслы. У автора представления проходят прямо в квартире, поэтому вход в дом, выстроенный на подмостках — это как будто выход на сцену для зрителей спектакля. А в финале я сделал так, что в задней части этого декоративного дома открывается занавес. И там сзади сидит еще и американский зал, для которого они якобы играли все представление, выписанное в сюжете. И у нас артисты в конце будут кланяться двум залам — русскому и американскому.
Отправлено: 05.05.17 09:25. Заголовок: Таких Гвоздей - милл..
Таких Гвоздей - миллионы. 9 вопросов к Никите Смольянинову отсюда
Молодой актёр, лет 28-30, сексапилен и самовлюблен, последнее Машино увлечение, - авторская ремарка в отношении четвёртого героя пьесы «Ваня и Соня и Маша и Гвоздь» не оставляет сомнений в харизме и провокационности персонажа. На вопросы о типичном заокеанском плей-бое с «забойным» сценическим псевдонимом отвечает Никита Смольянинов, исполнитель роли Гвоздя.
Автор Кристофер Дюранг, режиссёр Константин Райкин. Пьеса впервые будет представлена в России в «Сатириконе» 15 мая 2017 года.
- Гвоздь - единственный персонаж в истории, с которым вообще не происходит никакой трансформации - он непробиваемый, этот Гвоздь, Вам не кажется?
- Нет, мне кажется он «пробиваемый», просто он самый последний из них всех «пробиваемый». Вот как он последним написан в названии «Ваня и Соня и Маша и Гвоздь», так он последним в финале спектакля всё-таки «пробивается». В конце концов, и он решил всю свою «правду-матку» рубануть, сказать, всё, что он думает.
- А какая у него правда? Он словно фейк в этом театрально-чеховском мире остальных героев, инородное тело, пришелец из искривленной подгламуренной реальности.
- Я думаю, правда в том, что на самом деле он не своим делом занимается. Ему кажется, что он хочет быть актёром, но актёрство – это не его. Он, может быть, талантливый в чём-то, но быть с такими женщинами как Маша, заниматься лизоблюдством, «строить карьеру и спать с другими», как он говорит в своём монологе, - всё это не для него. Он теряется из-за такого образа жизни, становится фальшивым, лживым, надевает маску. Это вообще, мне кажется, насущный вопрос для артистов – как в этих обстоятельствах не стать лживым человеком и не играть в жизни? Для меня лично очень насущный вопрос!
- То есть, это не американский стереотип – история его пикантного построения карьеры - эта ситуация близка и российскому кино и театру?
- Да, так как пьеса американская, изначально, наверное, там собраны этакие комедийные стереотипы. Но автор – очень интересный, он написал комедию с подтестами - создал за легкими ситуациями очень глубокие вторые и третьи планы, дополнительные смыслы. И в том, как этот молодой артист пытается сделать карьеру, есть абсолютная жизненная правда, к сожалению. Есть же гениальные люди в других профессиях, и это могут быть люди-интроверты. Гениальный футболист какой-нибудь - он выходит на поле и хорошо делает своё дело. Но он не ходит на тусовки, никого не ублажает, никому не льстит, не говорит комплименты, которых не хочет говорить. А в нашей среде, будь ты даже очень талантливым человеком, надо всё это делать - надо появляться, показывать «лицо», надо назойливо участвовать в тусовках.
- Гвоздь же пытается соблюсти все эти «нормативы» - он связался с успешной актрисой, он в упоении от процесса прохождения кинопроб. А почему же, вы считаете, он не актёр? Вот в отношениях с Машей, какие чувства - его главный двигатель?
- Внешние краски, то, что она знаменитая артистка, что он будет с ней, как «собачка рядом», и его заметят. Маша помогает ему в профессии, его чуть не взяли в сериал «Красавцы-2». Но вообще, мне кажется, у него не артистические планы в жизни, его сама суть профессии, сам процесс меньше интересуют, чем эти вечеринки, тусовки, актёры-знаменитости, выпивка, лесть – внешняя сторона этого дела. И ему, да и Маше эта профессия только жизнь портит.
- Гвоздь в пьесе – представитель нового, следующего поколения. Вы согласны, что это распространённый типаж в молодёжных сообществах?
- Да, да! Вообще молодежь, мне кажется, недосягаема сейчас, и она очень разная. Есть, конечно, и по-настоящему хорошие, талантливые, грамотные люди, которые часто не имеют возможности пробиться куда-то. У нас в пьесе есть такая героиня, девушка Нина. А таких, как Гвоздь - миллионы! Способный парень, но сериальный, среднестатистический типаж. И при этом он умеет пробиваться, ложиться в постель с женщиной старше его на 30 лет, и так далее.
- На Ваш взгляд, среди молодых сейчас превалируют такие, как Нина или как Гвоздь? Кто больший герой времени, кто на этих весах перевешивает?
- Судя по социальным сетям, больше таких, как Гвоздь. Социальные сети – это вообще глобальная вещь. В конце каждого века приходит что-то глобальное: в конце XIX века пришло кино, в конце XX века пришел интернет, и сейчас каждый молодой человек, девушка хочет быть популярным. Чем больше лайков, тем ты круче. Ты «крутой видос» снял, выложил в интернет – все будут тебе «зачет» ставить, и ты в глазах других людей будешь высоко оценен. Популярность, вопреки содержанию.
- Выходит, что эти миры несовместимы – мир Гвоздя и мир «Вани и Сони и Маши»? Гвоздь решает строить другие отношения, он уходит, но мы даже не видим тот объект, ради которого он бросает Машу.
- Я думаю, он уходит к какой-то молодой девчонке. И мне кажется, он бы хотел доминирующих отношений. По сути, он – не мужчина, у него не мужские поступки, он «хвостик» при женщине, объект, который Маша всё время использует как «новые штаны со стразами». И ему надоело в таком режиме существовать, быть «при ком-то», можно пофантазировать, что у него с ровестницей любовь - он же Машу не любит. А вообще, если бы его, что называется, не довели, если бы он не разозлился и не высказался, может быть, он и не вышел бы на финал отношений с Машей, и они не расстались бы.
- У Гвоздя есть по поводу чего-нибудь угрызения совести?
- Он в конце говорит: «Маша, мне жаль, что я сделал тебе больно». Он искренен, я думаю. Мне кажется, он понимает, что женщина уже в возрасте, нашла его, молодого человека, и была какое-то время счастлива, а он лишил её глотка воздуха…
- Приоткроем карты – по сюжету Вы танцуете стриптиз. И не просто стриптиз, а стриптиз наоборот – такая «фишка»! Специально надо было поучиться этому «высокому» искусству или Вы им владеете?
- Еще надо будет подучиться (смеется). Стриптиз – тяжелая вещь, а «наоборот» - особенно. Сначала это было смешно, но мы же в репетициях каждый раз это делаем – к стриптизу уже все привыкли. А когда люди смеются, когда есть реакция, она подбадривает. Лично я всегда плохо репетирую, это - мучительный процесс. Самый важный момент для меня - когда мы выходим на сцену, когда я вижу зрительный зал, когда ощущаю себя в театре. Вот там стриптиз и сложится, я думаю, когда придет зритель и начнёт реагировать. Но в пока стриптизе ещё есть слабые стороны, будем их развивать (смеется)!
Текст Екатерина Купреева Фото с репетиции Евгений Люлюкин
В премьерном спектакле «Ваня и Соня и Маша и Гвоздь» имена четырёх основных героев вынесены в название. Ваня, Соня, Маша – брат и сёстры. Гвоздь – сердечное увлечение Маши, молодой артист с «ударным» псевдонимом. Репетиционный период в «Сатириконе» близится к завершению. Заслуженная артистка России, лауреат театральных премий «Хрустальная Турандот» и «Чайка» Наталия Вдовина рассказала о непростой судьбе и пути к счастью у своей героини (Маша).
Автор Кристофер Дюранг, режиссёр Константин Райкин. Премьера нашумевшей заокеанской пьесы впервые состоится в России в «Сатириконе» 15 мая 2017 года.
- Маша - талантливый состоявшийся человек, выглядит счастливой и успешной. Особенно в начале истории, особенно по сравнению с сестрой Соней. Какие у нее в жизни опоры?
- Ну, какие она себе задачи ставила, – стать известной, стать востребованной. В какой-то мере она эти цели осуществила, поэтому и чувствует себя уверенно. Другое дело, что у неё появляется уязвимость, потому что наступает возраст, и наступило время, когда все котурны, на которых она стояла, пошатнулись. Она же снималась в сериале, где играла главную женскую роль «сексапильной злодейки», а это можно играть до определённой возрастной черты… Да, сериал её очень прославил, но особенного удовольствия от работы она не получала. За формат сериалов она так и не вышла, тоскует по театру и серьезным драматическим ролям. Так что сейчас она в непростой профессиональной и жизненной ситуации.
- У нее бурная личная жизнь - пять законных браков, не считая увлечений. И она является в дом детства с молодым любовником. Почему снова не складывается? В данном случае, в чем проблема - в разнице в возрасте?
- Актрис и женщин с неудачной личной жизнью очень много. Я думаю, что надо в молодости делать правильный замес. А всё остальное – это попытки догнать ушедший поезд. Когда запутаны мозги у человека, ему кажется, что карьера – это сейчас самое важное. И карьера случается, и тебе фортит, и легко идёт. Но помимо этого существует ещё личная жизнь, где также нужно тратиться, взрыхлять всё время почву, а на это сил нет. И нет понимания, что такое семья, и нужна ли она. И всё распадается само собой. «Из ничего не выйдет ничего» (У.Шекспир – ред.). Отсюда и пять её неудачных замужеств. К тому же, у молодого человека, у Гвоздя другие задачи – он ею воспользовался, и не строил он насчет неё основательных планов. Да и такую разницу в возрасте тоже невозможно игнорировать.
- Ваша героиня - профессиональная актриса. А в её семье театр продолжается в жизни: Ваня пишет пьесу, в ней принимают участие все домашние. Вероятно, на Машин взгляд, это некая художественная самодеятельность?
- Да, поначалу у меня были вопросы к той пьесе, которую Ваня написал… Но я себе на них ответила примерами из личного опыта. У меня ведь тоже бывали неспокойные моменты, когда я чувствовала себя в жизни неустойчиво. И включая, например, радио, я вдруг слышала какую-то фразу, и она меня цепляла, она ложилась на душу, и я что-то понимала, от чего-то тяжёлого освобождалась. А здесь Ваня говорит: «Никого не осталось, мы молекулы, мы тоскуем по прежним временам, мы тоскуем по тому, как ели кашу, по мытью посуды», - и всё это так упущено из её жизни, это в неё попадает! Вот эта простота, «милость» бытовая, без всякого пафоса, без дурацкого смеха, без дурацких слёз – простота! И я не думаю, что она в этом домашнем спектакле считывает самодеятельность. Она благодарна именно за то, что эти простые вещи тронули её, и, может быть, они дали некий такой уф – выдох и выход из её неустойчивого положения. Человеку ведь мало для счастья надо! Вообще, нам свойственно думать, что это очень провинциально - такая обыденная простая жизнь. Хочется от неё отказаться, хочется вверх - что-то завоевать, приобрести нечто большое, существенное - славу, богатство. А на самом деле, мне кажется, вообще, человеку мало надо. Кто это почувствовал и, пусть ненадолго, осознал - это уже моменты счастья.
- На примере отношений Маши и ее любовника можно рассматривать конфликт поколений. И вот гламурный юноша вытолкнут из милой, начитанно-вызвышенной, провинциально-лиричной жизни. И выходит, что эти миры несовместимы, у них нет точек соприкосновения?
- Нет, несовместимы, нет точек соприкосновения. В этом мальчике – в нём энергии много, и в нём много амбиций, может, и здоровых для мужчины, но одновременно нездоровых. Потому, что когда ты идешь по этой дороге, где у тебя цель - стать известным, богатым, успешным, - ты очень многое теряешь, и много чем платишь. Только потом, в конце жизни ты понимаешь, чем ты заплатил и кем ты остался. Это как впустить в себя раковую опухоль – на пути к славе, богатству, успеху очень много яда. Единицам посчастливится сохранить себя, но для большинства это путь саморазрушения. В этом бизнесе надо очень грамотно располагать себя в очень непростом пространстве - жёстком и изнуряющем, где остаются только самые сильные и, безусловно, среди них есть очень талантливые. Но не всегда… Причем, у нас в стране, как мне кажется, ещё «лайтовая» ситуация для актёров. В Америке всё гораздо сложнее. Там только деньги – мерило таланта. Там важнее всего, сколько в тебя было вложено и сколько на тебе заработали. Для молодого человека это восхождение «на Олимп» только начинается, его на эту дорожку пока только сильно тянет, и совсем не обязательно у него что-то получится. А у Маши этот путь уже за плечами, но мы видим, что счастливой её назвать сложно, и она теперь ищет другой дороги – к счастью.
- Вы несколько лет не выходили на сцену «Сатирикона» и, наконец-то, вернетесь на нее сейчас премьерой. Как в эти годы сложилась Ваша история, и какие чувства у возвращения домой?
- Да, я возвращаюсь, и это хороший дом, я хотела сюда вернуться. Здесь всегда – и 27 лет назад, когда я переступила порог этого театра, и сейчас – особая атмосфера. Благодаря, конечно, художественному руководителю К.А.Райкину. Без театральной работы я очень страдаю, потому что люблю репетировать, люблю весь театральный процесс. И всё это я получаю в своём театре.
- Нет обиды, что на несколько лет про Вас в «Сатириконе» словно забыли?
- У меня здоровое понимание этого. Если бы я была художественным руководителем, как Константин Аркадьевич, наверное, я бы поступала так же. Ну почему он должен держаться за тех, кто ему сейчас не очень творчески интересен – ну почему так? Это же добровольное дело. Он тоже питается от нас, и устаёт от нас. Если в такой большой семье кто-то от кого-то устал, случился перерыв - я думаю, эти взаимоотношения нормальны, естественны для театра. А сейчас, если возвращаться к спектаклю, конечно, я хочу, чтобы наш спектакль зрителя тронул!
Текст Екатерина Купреева Фото с репетиции Евгений Люлюкин
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 8
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума